|
Читать предыдущую часть
И. И. Флягина, бывшая партизанка
С первых дней войны мы с подругой по институту Зиной Морозовой мечтали уйти на фронт. Однажды в октябре комитет комсомола Московского института физкультуры предложил нам зайти в Красногвардейский райком комсомола по нашим заявлениям.
- Думаем направить вас в действующую армию, - сообщили нам.
Из райкома направили в ЦК комсомола. Здесь после беседы с нами назвали время и место явки.
Вся ночь - в сборах, в беседах с подругами по общежитию. Каждый давал советы, что одеть, что взять с собой.
24 октября 1941 г. утром мы с Зиной вышли из ворот института и направились к кинотеатру «Колизей». Подошла грузовая машина. Быстро уселись и двинулись по шоссе куда-то за Москву. Так мы оказались в воинской части.
В числе приехавших было десять девушек. Всех нас разместили в одной комнате. Начались расспросы, кто где учился, работал, как попал в часть. На второй день началась учеба. Прошло три дня, и нас вызвали к командиру части. Сообщили, что восемь человек завтра должны быть готовы к выходу на задание, в тыл врага. В группу вошли Леля Колесова, Тоня Лапина, Зина Морозова и я. С нами было четверо ребят - Миша, Африкан (фамилии не помню), Борис Удалов и Леша Ефремов.
Рано утром, получив все необходимое и позавтракав, сели в автомашину и направились к фронту. Не доезжая до линии фронта, откуда слышны были раскаты орудийной стрельбы, наш сопровождающий Миша Клейменов сказал, что, как только въедем в лес, сделаем привал.
Машина остановилась, и мы вышли, чтобы размять ноги и подкрепиться; достали хлеб, консервы. Вокруг было много бойцов, они жгли костры и тоже отдыхали.
Не успели мы открыть консервные банки, как послышался крик: «Воздух!», а за ним команда: «Ложись!». Я так и плюхнулась, держа в руках открытую банку с бычками, а Зина - буханку хлеба. Прямо около нас упала бомба, к счастью, не очень большая. И здесь я впервые увидела кровь, пролитую нашим бойцом. Ему осколком разорвало плечо. Я сразу вспомнила все, чему меня учили в институте, быстро достала индивидуальный пакет, разорвала его, наложила жгут и перевязала рану. Девушки удивились моим «способностям» санитара. Это была первая, но не последняя перевязка.
Немецкие самолеты, отбомбившись, ушли на запад, а нам подали команду: «На машину». Вновь ехали проселочными дорогами Подмосковья, ведущими к передовой, шли пешком. Я попросила Мишу, чтобы он сказал, когда будем переходить линию фронта. Он обещал. Прошли уж более трех километров, а Миша молчал. Перебрались по кладкам через небольшую речонку и углубились в лес. Миша остановил группу и сказал:
- Ну, вот, друзья, мы и за линией фронта.
Мы все удивились: неужели так спокойно мы перешли линию фронта и оказались в тылу врага? Миша ушел обратно, а мы пошли по густому лесу, прислушиваясь к каждому шороху.
Наш путь лежал в район деревень Старая Руза, Дорохово.
Продвигались очень осторожно. Сначала кто-нибудь шел в разведку, а затем направлялась вся группа. Так шли целый день, не заходя в деревни. К вечеру немного осмелели и решили заночевать в одной из деревень, не занятых немцами. Когда стемнело, зашли в сарай и расположились на ночевку.
Утром мы с Лелей Колесовой ушли в разведку. Возвращаясь с разведки, мы решили предложить ребятам возвратиться в часть. Задание выполнят одни девушки, так как им будет удобнее передвигаться, да и спокойнее. Ребята на предложение согласились.
Итак, мы пошли одни, четыре девушки. В наших вещевых мешках прибавилось груза - мин, тола, патронов. Подошли к Старой Рузе. В небольшом хуторе зашли в один из домов и стали расспрашивать хозяйку, далеко ли до Можайска, много ли немцев кругом и т. п. Она охотно отвечала, а потом спросила:
- А вы партизаны?
- Что вы, мы с трудового фронта, - ответили мы.
Хозяйка рассказала, что в Старой Рузе много немцев, они восстанавливают мост через Москву-реку.
Мы решили зайти в Старую Рузу, посмотреть, все ли так, как сказала хозяйка дома, и узнать, какие части там расположились.
Тоню и Зину мы оставили в лесу с нашими вещевыми мешками, полными боеприпасов, а сами с пустыми руками пошли в деревню, причем договорились с ними, что если нас долго не будет, значит, с нами что-нибудь случилось. Пусть они тогда сами решают, что им делать.
Подходили к деревне. Было страшно. Я посмотрела на Лелино лицо, а оно выражало только одну ненависть.
- Леля, так нельзя, - сказала я, - наш вид выдает нас. Надо вести себя по-другому.
И я стала рассказывать ей интересную историю из нашей с Зиной студенческой жизни. Она рассмеялась, и выражение ее лица изменилось...
Мы вошли в деревню. Слева от нас, на пригорке у церкви, стоял немецкий пулемет. Тут же находилось несколько немцев. Мы шли прямо на них, так как знали, что только смело и можно пройти мимо, не привлекая внимания. Но мы просчитались. Немцы остановили нас и спросили, откуда и куда мы идем.
- Идем домой, в Смоленск, через Можайск.
- О, вы пришоль посмотреть, как мы строит мост. Я знаю, вы партизан.
- Нет, мы идем домой, с трудового фронта, окопы рыли...
Мы решили, что немцы нам поверили, и хотели идти дальше, но нас задержали и отправили в штаб, расположенный в той же деревне. Здесь обыскали, допросили и поставили в одну колонну с нашими военнопленными, направлявшуюся в Новую Рузу. По дороге я предложила Леле убежать, но она боялась, что ее ноги не выдержат, и мы решили ждать, посмотреть, что будет. Ведь при обыске у нас ничего подозрительного не нашли.
В Новой Рузе пленных поместили в бывшую конюшню, а нас повели в штаб, где вновь начали допрашивать. Кажется, нам поверили, но решили задержать до утра.
А в это время оставшиеся в лесу Зина и Тома, не дождавшись нас, решили сами пойти в деревню и узнать, что с нами случилось. Они зашли тоже в крайнюю избу и попросили у той же хозяйки попить воды. Она подала им воду и предупредила, чтобы уходили поскорее, а то, мол, вчера взяли двух девушек и увели в Новую Рузу.
Девчата поняли, что это были мы, вернулись в лес, а ночью ушли в свою часть.
Утром на следующий день нас еще раз вызвали в штаб, снова допросили и отпустили. Даже не верилось, что все обошлось благополучно...
Несколько дней шли по лесам, боясь днем заходить в деревни; вечером в крайних избах просили поесть или переночевать, а рано утром - вновь в путь-дорогу. 5 ноября вернулись в часть, где нас тепло встретили. Вечером 7 ноября мне и Леле разрешили съездить в Москву, дали нам увольнительную на три дня, так что праздник мы провели в Москве. А 18 ноября, когда немцы близко подходили к Москве, нас, девять девушек, снова направили на задание. Командиром группы была назначена Леля Колесова, бывшая учительница 47-й московской школы. В группу вошли родные сестры Зоя и Нина Суворовы, Надя Белова и Маша Лаврентьева - работницы московских заводов, ученица 9-го класса Тома Махонько, Тоня Лапина, Зина Морозова и я - студентки вузов. Хотя мы были из разных мест и раньше не встречались, но нас объединяла любовь к Родине и к Москве, чувство советского патриотизма. Все быстро сдружились.
Наш район действия (находился за городом Истрой, в те дни не занятом противником. К вечеру добрались до Истры и остановились на ночевку.
Проснулись утром, когда хозяйка уже растопила печь. Наш проводник Афанасий Мигера вошел в комнату и сообщил, что немцы заняли Истру.
Мы были сильно удивлены. В самом деле, только вчера вечером город был свободен...
Линию фронта переходили недалеко от деревни Надеждино, где и расстались с проводником. Два дня шли лесом, ориентируясь по компасу.
Вдруг на пути появилось шоссе, на нем стояла автомашина. Леля поручила мне и Тоне Лапиной незаметно подойти ближе и выяснить, что это за машина и есть ли кто в ней и поблизости. Только мы стали подходить к шоссе, как увидели недалеко от себя двух немцев, чинно шагавших по шоссе с собакой на поводке. Они направлялись к машине и нас не видели. Мы так и застыли, не двигаясь. Нас прикрывал редкий лесок. Немцы, не заметив нас, сели в машину и уехали в сторону Москвы. Мы перешли шоссе и продолжали свой путь. Скоро остановились ночевать. Наломав еловых веток, легли на них, прижавшись друг к другу, оставив часовым Зину. Скоро уснули крепким сном, через каждый час меняя часового. Утром, немного продрогшие, наскоро позавтракав, отправились дальше. Вот и деревня. Леля послала Надю и меня в разведку. Мы долго толкались в деревне, побывали в некоторых избах и, довольные, незаметно вернулись к своим. Хаты, битком набитые гитлеровцами, нами замечены и ночью будут подожжены.
Леля разделила группу на две части. С одной она пошла сама, другую возглавила Надя. По двое уходили мы к опушке леса, чтобы ночью оттуда начать путь к своей цели.
Ночь была темной. Запели первые петухи - сигнал к началу наших действий. Огородами подползли вплотную к намеченным нами домам, облили их горючей жидкостью. Скоро в нескольких местах взметнулось яркое пламя. Огненные костры бушевали и в соседней деревне, где действовала наша вторая группа. Раздались выстрелы. Пришлось быстро отходить к лесу. Наши следы видны на снегу. На пути отхода поставили две противопехотные мины. Вскоре одна мина взорвалась. Значит, пытались преследовать. Собрав всю группу, Леля приказала быстро уходить в лес, подальше от подожженных деревень.
Так наша группа в течение 18 дней ходила по тылам врага, выполняя задание. Пора было возвращаться в часть. Обратно шли тем путем, где недавно были сильные бои. Почти все деревни сожжены. Местные жители жили в землянках, питаясь впроголодь, но нам отдавали последние крохи. Однажды мы с Надей пошли в разведку в одну из деревень, чтобы узнать, далеко ли еще до линии фронта.
В это время с другой стороны в деревню въехало 25-30 немцев. Мы поспешили зайти в крайнюю избу. В ней находилось несколько ребятишек, хозяйка дома и старичок. Мы присели в прихожей. Вдруг в избу вбегает мальчуган лет 5-6 и кричит: «Деда, к нам немцы идут!»
Мы не успели ничего сказать дедушке, как в комнату ввалились четыре немца. Что делать? Выдаст нас или нет?
Гитлеровцы вначале не обратили на нас внимания. Они были заняты более «серьезными» делами - требовали кур, яиц, молока. Старик сказал им, что в доме ничего дает, кроме картошки. Тогда немцы, зло выругавшись, спросили деда, показав в нашу сторону:
- Твои?
- Да, - ответил тот, - одна дочь, другая - сноха...
Не найдя ничего съедобного, кроме картошки, немцы ушли. Не говоря ни слова, мы крепко обняли и поцеловали деда. Он был настоящим советским человеком.
Уставшие, но радостные, мы вернулись к своим, и все углубились в лес. Немного отдохнув, отправились дальше. Давал о себе знать голод.
Мы подошли к месту, где раньше была деревня. Ее жители ютились в трех землянках. Они посоветовали нам пройти еще 3 километра до деревни Сальково, в которой можно достать что-нибудь поесть.
В деревне Сальково нас очень хорошо встретили. Одной хозяйке было бы не под силу накормить нашу группу. И нас кормило все население этой небольшой деревушки. Каждый принес, что смог, - картошку, соленые грибы, огурцы и даже немного хлеба.
Утром пошел снег. Он валил так густо, что под его прикрытием мы могли идти не лесом, а более коротким путем. Скоро мы неожиданно набрели на советского часового. Он строго приказал: «Один ко мне, остальные на месте!» Это было нам знакомо, поэтому, не выполнив команды часового, мы все бросились к нему с возгласами: «Наши, наши, как хорошо!»
Это было в ночь на 6 декабря. В штабе мы рассказали о расположении немецких войск на этом участке фронта, а утром началось контрнаступление наших войск под Москвой. Мы возвратились в свою часть.
Вскоре, после небольшого отдыха, в составе большого отряда под командованием Шарова мы направились на новое задание, под Сухиничи.
На деревню, где мы отдыхали, гитлеровцы на рассвете сбросили десант. Пришлось вступить с ним в бой. Заняв оборону в деревне Бортное, мы двое суток держали немцев в поле. «Девичий фланг», как нас называли в отряде, под командованием Лели успешно оборонял деревню.
Ночью бой затихал, но к утру опять возобновлялся. В этом бою погибли наши боевые подруги Зоя и Нина Суворовы. К нам подошло подкрепление, и десант был истреблен.
В феврале 1942 г. Леля и другие девушки нашей группы за успешные операции под Москвой и Сухиничами были награждены орденами и медалями. Это было гордостью всей нашей группы. А скоро мы отправились на новое задание. В группу добавили новых девушек - Ару Фанталову, Тасю Алексееву, Аннушку Минаеву, Сашу Лисицыну и Таню Ващук. Все они комсомолки, работницы фабрик и заводов Москвы, у всех был уже опыт работы в тылу врага.
Провожали нас почти все, кто был в это время в части. Сели в машину и затянули песню: «Вы о нас, ребята, не грустите, мы с победой вернемся назад». На аэродроме погрузились в самолет и направились в незнакомую нам тогда Белоруссию.
В течение четырех месяцев группа Лели Колесовой действовала в тылу врага, убила много немцев, подорвала немало автомашин, пустила под откос четыре эшелона с живой силой и техникой фашистов. Немецкое командование назначило за голову Лели Колесовой вознаграждение в сумме 30 тысяч немецких марок. Но жители окрестных деревень очень любили нашу группу, помогали нам во всем, всегда вовремя предупреждали о появлении немцев.
В сентябре 1942 г., когда в районе действия нашей группы сосредоточилось несколько партизанских отрядов, было решено разгромить сильно укрепленный немецкий гарнизон в деревне Выдрица. Леля с группой приняла участие в разгроме гарнизона. Когда бой уже подходил к концу, вдруг застрочил немецкий пулемет. Леля рванулась вперед с целью забросать пулемет гранатами, но в это время вражеская пуля оборвала жизнь замечательной девушки.
Весть о гибели Лели мгновенно облетела партизан. Как по команде, рванулись все в бой и буквально смели дзот, откуда строчил пулемет.
Возвращались в лагерь невесело, несмотря на удачно законченную операцию по разгрому гарнизона. Не стало нашей дорогой Лели, лучшего командира, чуткого товарища, прошедшего с нами путь от Москвы до Минска.
Правительство высоко оценило боевые заслуги нашей любимой Леди, посмертно присвоив ей звание Героя Советского Союза. Из всей нашей группы в двенадцать человек к этому времени осталось в живых только пять.
Во время одного из боев погибли Вера Ромащенко и Аня Минаева, а вскоре в другом бою - Надюша с Арой. Бесстрашные девушки отдали свои молодые, лучшие годы и жизнь за победу над фашизмом. Их подвиги навсегда сохранятся в памяти тех, кто знал и встречался с ними.
Сейчас на могиле Лели Колесовой и ее боевых подруг в небольшом городском поселке Крупки Минской области стоит скромный памятник, у подножия которого всегда лежат цветы. Их приносят пионеры, комсомольцы и многие жители деревень, знавшие о боевых подвигах бесстрашных девушек.
Продолжение читать здесь
За Москву, за Родину!
Trackback(0)
 |
По тылам врага
TrackBack URI for this entry
Subscribe to this comment's feed