Главная Год теленка часть 2

Наши партнеры

Полярный институт повышения квалификации

График отключения горячей воды и опрессовок в Мурманске летом 2023 года

Охрана труда - в 2023 году обучаем по новым правилам

Оформити без відмови та тривалих перевірок позику 24/7. Короткострокові кредити всім повнолітнім громадянам України. Оформлення онлайн. Все, що потрібно для подачі заявки - зайти на сайт, мікропозика онлайн, треба вибрати суму і термін на спеціальному калькуляторі. Під нуль відсотків цілодобово мікрокредит без відмови в Україні взяти дуже легко. Просто зайдіть на будь-який сайт МФО.

Моментальна позика без відсотків на карту онлайн. Максимальну суму і термін позики кожна компанія встановлює індивідуально. Рейтинг кредитів онлайн на банківську карту. Позика без відмови за 15 хвилин, кредит онлайн на карту в Україні через інтернет для всіх.
Год теленка часть 2 Печать E-mail
Рейтинг пользователей: / 0
ХудшийЛучший 
22.02.2012 12:34

2

Сказать, что в такие дни, пусть и было их не очень много, Феодосий уходил со двора в безоблачном настроении, конечно, нельзя, а в последнее время не все ему нравилось и на работе. В колхозе построили новый капитальный телятник, плотники заканчивали устройство клеток в отделении для новорожденных телят. Манякин был в восторге от этого объекта (высота - заводского цеха, среди арок под крышей толкутся воробьи и носятся ласточки), под конец он забегал сюда по нескольку раз на дню, торопил людей, никак не мог дождаться, когда вместо запаха свежеоструганных досок здесь утвердится положенный запах смешанной с хлоркой извести, которой побелят клетки. Клетки эти были совсем крошечные, одноместные, жизнь в такой загородке предстояла теленку тесная или, как говорил Феодосии, скучная.

- Ха! - отвечал Манякин. - Какое у него такое образование, чтобы скучать?

В это строительство Манякин вложил много сил и души: успеть поработать в условиях современного промышленного скотоводства было его заветной мечтой. Он и так уже жалел, что ему за пятьдесят, и завидовал тем специалистам, которые только начинают: они ближе, чем он, подойдут к идеалу.

- Придет, мужики, такое время,- рассказывал он об этом идеале плотникам,- что корова будет не корова, а одно сплошное вымя, да. Ни ног, ни головы, ни хвоста!

- Думаешь, добьются гады? - живо заинтересовался самый пожилой из них, Николай Павлович.

- Обязательно! - сиял Манякин.- Это конечная цель селекции. Снять все органы и функции животного, которые бесполезны в хозяйственном отношении.

- Бандюги! - сказал Николай Павлович. Он был крупный, спокойно-мрачноватый мужчина. Феодосии его уважал, находя в нем что-то родственное себе.

- Не бандюги, а благодетели человечества! - решительно ответил Манякин.- Ты себе только представь. Вот в таком вот помещении, яруса в два-три четыре - сетки. И в каждой сетке висит сплошное вымя. И трубки. По одним трубкам накачиваем питательный раствор, по другим - отводим молоко. Красота!

- Не зря от тебя пастухи разбегаются,- сплюнул Николай Павлович.

- Ты меня, слушай, не трави,- обиделся Манякин.- Мое сердце что, на один день колхозу нужно? Пастухи везде сейчас разбегаются.

Разговор был утром, и Феодосии досадовал, что день для него опять начинается неважно. Эти глупости Манякина одно, а другое - то, что сегодня собиралась ехать в город на базу жена. Ездила она часто, дело привычное, но с некоторых пор в дни ее отлучек у него портилось настроение. То привезет близнецам сандалеты на высоких каблуках и начинает требовать, чтобы парни чуть ли не спали в них. («Вы опять босые? Я эти сабо для кого доставала?»), то объявит, что у них неприлично короткие волосы («До осени стричь не будем!»).

А сегодня и того хуже: у него было чувство, будто где-то там что-то затевается против них обоих, совершается нечто, от чего каким-то образом пострадает вся семья.

Так, во всяком случае, он излагал мне свое настроение потом, когда все уже не только прояснилось, но и кончилось, поэтому я и подумал, что, может быть, и на самом деле именно этим утром происходило то, что вскоре привело в дом Никитиных нежданного гостя.

Жилистая женщина средних лет, звали ее Ремонаидой, сидела на табуретке, придерживала коленями сапожную лапку (а зубами гвоздь) и прибивала каблук к мужскому ботинку. Рядом стоял в одном ботинке ее муж, Валериан Сергеевич, он был ее возраста, высокий, несколько рыхловат.

- Ты беспомощный человек! - зудела она.- Ты ничего не можешь. Никакой инициативы, ничего!

Она швырнула ему готовый ботинок, убрала сапожные инструменты.

- Как мы живем? Что у нас есть? - взвинченно хлопнула дверкой шкафа, прошлась по комнате, заставленной разностильными предметами.- Противно смотреть! Езжай на базу потребсоюза, заводи знакомство с какой-нибудь Нюркой из сельмага и решай мебельный вопрос!

- Нюрка, база...- Валериан Сергеевич, кряхтя, зашнуровывал ботинок.- Не представляю. Что я ей скажу?

- Здравствуйте! - вот что скажешь. На свой концерт дурацкий пригласишь.

- На этой базе бывают, очевидно, и мужчины из сельмагов. Я думаю, ты и сама могла бы завязать такое знакомство.

- Я? Зачем я им?

Он смотрел на ее тощую фигуру, пресное, испорченное вечной гневливостью лицо...

- Вам же дуру подавай! С умной женщиной вам неинтересно.

Такая примерно сцена повторялась, надо думать, не один раз, пока Валериан Сергеевич, наконец, не решился сесть в свой «Запорожец» старой марки, чтобы отправиться на базу.

В этот же день на базу приехала и Людмила Петровна.

Плыли, сверкая полированными плоскостями, платяные шкафы, проносились горы эмалированных тазов, катились тюки тканей и рулоны ковров, летели, кувыркаясь, связки валенок - шла погрузка товара. Людмила Петровна стояла возле своего грузовика и, делая отметки в блокноте, следила за работой - красивая, важная, с прической, которая на людях стала, казалось, еще выше, чем дома. В зеркале трюмо, плывшем мимо нее, отразилась эта прическа, и Людмила Петровна успела поправить выбившуюся прядь. В углу зеркала возникло лицо мужчины в берете. Встретившись с его взглядом, Людмила Петровна нахмурилась, отвернулась - берет опять был перед нею, теперь уже не в зеркале, а в натуральном виде.

- Вы знаете,- начал он.

- Знаю! - резко перебила она.

- Вы мне напоминаете одну мою знакомую...

- Я тут всем кого-то напоминаю!

- Вместе учились, все такое, потом наши пути разошлись. Знаете, как это бывает... Может, я чем-нибудь могу вам быть полезен?

- Можете. Сгиньте!

- Я, собственно, из музыкальной школы.

- Тут вас откуда только нет. Он протянул ей билет.

- Хотите послушать? У меня сегодня концерт, а вообще преподаю. Серьезно! Приходите к нам в концерт!

Их разговор я описываю близко к тому, как они (особенно Валериан Сергеевич) передавали его мне. Когда кто-нибудь рассказывает, как он познакомился с женщиной, меня особенно интересуют самые первые слова. Так было и в этом случае, и стоило смущенному моим любопытством Валериану Сергеевичу упомянуть про «вместе учились» и про пути, которые разошлись, я сразу понял: не врет, все правда - правда, конечно, не то, что «вместе учились» и «пути разошлись», а то, что он именно с этой избитой мужской брехни и начал.

- Мой хороший знакомый,- шепнула Людмила Петровна соседке по ряду, увидев на сцене летнего театра в парке Валериана Сергеевича. Он занимал место третьей скрипки. Одетая в простой серый свитер, молодая соседка улыбнулась ей, как маленькой.

- Вы хорошо проведете время,- сказала она ж не ошиблась: после концерта Валериан Сергеевич даже отвез Людмилу Петровну домой - не к себе, конечно, а к ней в село, оно было в часе езды от города. Дорога долго шла лесом, в удлиненных передвижкой часов сумерках им хорошо говорилось, Валериан Сергеевич признавался, что в такой обстановке в ушах у него обычно звучат темы природы из Дебюсси.

- Мой отец мало занимался моим развитием,- рассказывал он.- И если бы не мама... Она была редкой души человек. Благодаря ей я вот играю, говорю по-английски. А по-французски не научили, отец не хотел тратить деньги...

- Когда я в городе, я музеи люблю,- рассказывала и она.- Сходишь иной раз, и как-то, верите... Какая там посуда! Пользовались люди...

- А вы знаете, как иногда хочется поговорить по-французски! - Ему казалось, что такую спутницу очаровывать надо именно таким образом.

- Как я вас понимаю! - уверяла его Людмила Петровна.

В этот час плотники заканчивали работу в телятнике, к ним опять забежал Манякин, опять спорили о сплошном вымени.

- Это, мужики, дело привычки,- доказывал Манякин.- Миллионы живут и вообще коров не видят, никаких.

- Что же хорошего? - упорствовал Николай Павлович.

- Если ты никогда ее не видишь, то какая тебе разница, с хвостом она или без хвоста?

Феодосий не выдержал и первым стал собирать инструменты.

Не доходя до своего дома, он увидел, как от двора отъехал красный «Запорожец», за рулем которого сидел крупный мужчина в берете - в кепочке без козырька. Феодосий долго не заходил в дом, часов до одиннадцати, собираясь с мыслями, управлялся по хозяйству, а когда явился, наконец, в спальню, то оказалось, что терзал он себя зря: об интересовавшем его деле жена заговорила сама.

- Рождение у меня знаешь какое? Под созвездием Рыбы,- радостно сообщила она.- Сейчас это учитывают, а как лее! Это на цвет влияет, на фасоны - вообще, что кому носить. Валериан Сергеевич учитывает.

- Это кто такой?

- Валериан Сергеевич? Это такой человек, такой человек! Вот когда он берет скрипку, сразу чувствуется. Вот чувствуется, и все!

В это время у себя дома Валериан Сергеевич возился на кухне у клетки с канарейкой, совал в блюдце с молоком черепаху, и в ушах у него продолжал звучать Дебюсси.

- Ну, как твоя Нюрка из сельмага? Понравился ты ей?- вошла в кухню заспанная жена.

- Старался, домой отвез. У них там такая природа!

- Уже и домой? И что она в тебе нашла... А тебе она как? Понравилась?

- Нюрка как Нюрка. Зовут ее, кстати, Людмилой.

- Не крути! Какая она из себя? В глаза мне смотри, в глаза!

- Ну, росту она...

- Так, рост понравился. Ну, а это...

- Кожа да кости. Злая и деловая.- Портрет Людмилы Петровны он явно срисовывал со своей супруги, о чем та, конечно, не догадывалась.

- Возможности имеет?

- Полагаю.

- Когда еще встречаетесь?

- Разговора не было,- ответил он чистую правду и сам от этой правды растерялся.

- Шляпа! - взорвалась Ремонаида.

За достоверность этих подробностей не ручаюсь, но читатель должен учесть, что я видел супругу Валериана Сергеевича (не пожелаю того читателю) и слышал, как она критиковала мужа: во-первых, жаден до колбасы и пельменей, во-вторых, ничего не может, а в-третьих, и это главное,- самым подлым образом ввел ее в заблуждение насчет внешности Людмилы Петровны, отчего она, Ремонаида, упустила из-под своего контроля дальнейшее его поведение.

Работала она, забыл сказать, делопроизводителем в музыкальной школе, где преподавал ее муж.

Журнал «Юность» № 6 июнь 1982 г.

Год теленка

Trackback(0)
Comments (0)Add Comment

Write comment

security code
Write the displayed characters


busy
 

При использовании материалов - активная ссылка на сайт https://go-way.ru/ обязательна
All Rights Reserved 2008 - 2024 https://go-way.ru/

������.�������
Designed by Light Knowledge