Главная Тройной заслон Часть 10

Наши партнеры

Полярный институт повышения квалификации

График отключения горячей воды и опрессовок в Мурманске летом 2023 года

Охрана труда - в 2023 году обучаем по новым правилам

Оформити без відмови та тривалих перевірок позику 24/7. Короткострокові кредити всім повнолітнім громадянам України. Оформлення онлайн. Все, що потрібно для подачі заявки - зайти на сайт, мікропозика онлайн, треба вибрати суму і термін на спеціальному калькуляторі. Під нуль відсотків цілодобово мікрокредит без відмови в Україні взяти дуже легко. Просто зайдіть на будь-який сайт МФО.

Моментальна позика без відсотків на карту онлайн. Максимальну суму і термін позики кожна компанія встановлює індивідуально. Рейтинг кредитів онлайн на банківську карту. Позика без відмови за 15 хвилин, кредит онлайн на карту в Україні через інтернет для всіх.
Тройной заслон Часть 10 Печать E-mail
Рейтинг пользователей: / 0
ХудшийЛучший 
26.01.2012 20:46

Погода в тот день выдалась пасмурной, но мороз был не слишком сильным. Дул устойчивый юго-западный ветер. С утра перевал притрусило снежком, и поэтому поверх телогреек и ватных штанов Костя приказал надеть белые маскхалаты.

Настроение у всех было неважным. Все четыре раза старшина приходил на перевал точно в назначенный день без малейшего опоздания. Его «контора» продолжала работать бесперебойно и четко. Он любил повторять: если и старшины начнут подводить, значит, дело гиблое... Но вот уже третий день, как его нет. Продукты закончились. Осталось немного манной крупы да по две горсти сухарей на брата. Что же все-таки могло случиться на заставе? Почему подвел на сей раз обычно пунктуальный в этих вопросах Остапчук?

Федя Силаев заступил на пост сразу после обеда.

Он до сих пор не мог приноровиться к новым ватным штанам. Они были великоваты ему и болтались мешком где-то у самых колен, хотя он и старался потуже затягиваться ремешком. Эта теплая одежда делала Федю еще более неповоротливым, подчеркивая его сходство с неуклюжим медвежонком. Видимость была превосходной, но от постоянного напряжения, от удручающей белизны снега у Феди начинало поламывать в висках, и он нарочно выискивал темные точки в однообразном пейзаже - куст рододендрона, обнаженный валун, «сколок», мазком туши чернеющий на далекой вершине,- и это давало его глазам хоть какой-то непродолжительный отдых.

Костя и Кирилл находились в блиндаже, когда до них долетел его голос:

- Эй вы, однако идут!

Шония отдернул плащ-палатку и поглядел на осточертевший склон. Он ничего не увидел и вынужден был подняться по ступенькам. Федя сидел, прилепившись к скале, но смотрел он вовсе не на южный склон, а куда-то на север.

- Кто - идут? - раздраженно спросил сержант.- Может быть, немцы идут, да?

- Ну-у, а я чего говорю...

Всего несколько секунд потребовалось на то, чтобы все заняли места на огневом рубеже.

Костя наблюдал за противником в бинокль. Цепочка солдат, одетых, как и они, в белые маскировочные халаты, общей численностью до взвода, двигалась в сторону перевала, Их можно было легко принять за своих, если бы не характерная форма «шмайсеров» с откидными металлическими прикладами, болтавшихся на длинных ремнях где-то возле самого пояса. Если же быть до конца точным, то маскхалаты егерей правильнее было бы назвать маскировочными костюмами. Отдельно куртка с капюшоном, отдельно брюки, стянутые у щиколоток ремешками. И тяжелые горные ботинки.

- Не многовато ли, по десятку на каждого? проговорил Другов, тщетно пытаясь унять внутреннюю дрожь.

- Мы не одни, дорогой, за нами Кавказ. Камни помогут! - патетически воскликнул Шония и тут же скомандовал: - Силаев, ракету!

- У меня спичек нет,- с возмутительным спокойствием ответил Федя, устанавливая нужный прицел.

- А-а, черт! - Костя вскочил и в несколько прыжков достиг блиндажа.

Через мгновение он уже снова был наверху с тремя картонными шарами, которые так бережно прижимал к груди, словно это были не ракеты, а хрупкие елочные игрушки. Костя быстро свернул цигарку, не переставая поглядывать в сторону неприятеля, и прикурил ее. Сунув кисет и зажигалку под камень, он присел возле врытой в щебень трубы.

Зашипел, забрызгал бенгальским огнем серый мышиный хвостик. Отсчитывая про себя секунды, Костя осторожно опустил ракету в трубу и тут же, не дожидаясь выстрела, стал запаливать от папироски очередной фитиль. Самовар Радзиевского грохнул с такой силой, что Костя едва не потерял равновесие. Его толкнуло в лицо волной горячего воздуха.

Казалось, что где-то возле самого уха лопнула толстая басовая струна. Он даже оглох на какое-то время. Спохватившись, Костя опустил в трубу второй шар, но на этот раз отскочил подальше и даже на всякий случай приоткрыл рот. Говорили, что так поступает орудийная прислуга, чтобы сберечь барабанные перепонки.

Оставляя за собой рваный огненный след, врезалось в небо первое ядро. На большой высоте оно сверкнуло искровым разрядом и лопнуло, разметав веер малиновых ракет. Но этого звука никто не услышал, потому что самовар громыхнул вторично, и следующая трасса ввинтилась в нависающие над перевалом облака. А Костя уже поджигал третий фитиль...

Когда лопнуло первое ядро, Федя, смотревший в этот момент через оптический прицел, ясно увидел, как резко тормознула цепочка немцев, как застыли они на месте, позадирав вверх головы. Потом один из них подал знак, и отряд тут же распался надвое. Меньшая часть повернула влево и стала подниматься по склону к отвесному скальному гребню, охватившему обручем верхнюю кромку ледникового цирка, а большая, дробясь по два-три человека, развернулась широким фронтом и стала медленно приближаться к перевалу. Немцы шли, прикрывая лица от встречного ветра, который нес мелкую снежную пыль.

Только четверо солдат остались у дальних валунов.

Они посбрасывали на землю что-то вроде плоских ранцев, стали утрамбовывать сапогами снег среди камней.

Теперь всю эту картину могли наблюдать и остальные. Костя тут же сообразил, что немцы притащили с собой ротные минометы и лотки с минами. Сразу стал ясен и нехитрый замысел противника. Ведь если немцам удастся подняться к самым обрывам и продвинуться вдоль них хотя бы на двести метров, они наверняка окажутся в мертвой зоне, где их уже практически не достанет огонь защитников перевала. И тогда им ничто не помешает подойти к седловине вплотную по верхнему уступу.

- Другов,- крикнул он,- как только фрицы поднимутся к скалам, открывай огонь! На темном фоне, дорогой, должны хорошо смотреться эти роскошные маскхалаты. Бей короткими очередями, да не давай им приблизиться.

Он вложил медные капсюли-детонаторы в ручные гранаты.

- Силаев, тебе видно тех четверых у валунов?

- Ну-у...

- Тогда работай! До цели семьсот метров. И чтоб им, понимаешь, головы не поднять возле своих минометов.

- А эти?- спросил Федя, показывая глазами на медленно приближающуюся цепь.

- Не твоя забота, дорогой. Пусть они тебя не смущают.

Кирилл слышал, как шелестят по матерчатому капюшону сухие снежинки. Ветер дул ему в спину и не мешал целиться.

- Ну-ну, ветрище, давай,- шептали его губы, - плюй им, сволочам, в шары!

Сейчас важно было подавить волнение, справиться с дрожью, которая помимо его воли волнами прокатывалась по телу. Но столь же важно было не упустить момент и не дать немцам приблизиться.

Если на заставе заметили сигнал, к вечеру может подоспеть подкрепление. Втроем перевала им не удержать, нужно выиграть эти несколько часов. А если сигнала не заметили, что тогда? Кирилл знал, что не побежит, не бросит товарищей, и от этого становилось еще страшнее.

Для Феди же самым удивительным было то, что противник не сделал еще ни одного выстрела. До сих пор война представлялась ему совсем иначе. А тут все напоминало немое кино. И шелест снега в складках маскхалата был удивительно похож на стрекотание проектора в клубной кинобудке. Даже жаль было нарушать эту тишину. Но в тот момент, когда прозвучал его первый выстрел, загрохотал и ручной пулемет Кирилла.

Федя промахнулся и сплюнул с досады. Видимо, тут в горах действовали свои особые законы баллистики, и к ним надо было приноравливаться. Однако пуля его, по всей вероятности, попавшая в камень, заставила немцев пригнуться. Теперь они уже не выглядели такими самонадеянными и спокойными. В их движениях появилась нервозность и поспешность, а это, по мнению Феди, было для начала не так уж мало.

Пулемет Кирилла заставил группу немцев залечь у подножия скал. Теперь на снегу они были менее заметны, и переводить патроны не имело смысла. Все равно поднимутся рано или поздно, не век же им лежать.

Костя выжидал. Он присел за каменной плитой, поглядывая на приближающуюся цепь через свою «бойницу». Перевернув прицельную колодочку для стрельбы с близкой дистанции, он поднял автомат и дал первую очередь.

Один из немцев широко взмахнул руками, ноги его подкосились, и он упал навзничь. Остальные залегли в снегу и открыли огонь одновременно и по «бойнице» и по площадке, где стоял пулемет Кирилла. Пули визжали, рикошетом отлетая от скал. Но Кости на прежнем месте уже не было. Пригибаясь за скалами, он бежал по широкой дуге к тому месту, где под обрывом притаилось около десятка егерей, остановленных огнем Кирилла.

Костя улучил момент, выглянул из-за гребня. Немцы лежали внизу, совсем близко. Он прикинул на глаз расстояние. До них было не больше сорока метров. Ближе не подберешься. Костя выдернул из-за пояса ручные гранаты. Они были холодные, темно-зеленые, одетые в ребристые стальные чехлы. Оттянув рукоятку и поставив первую гранату на боевой взвод, он широко размахнулся и метнул ее вниз.

Следом полетела вторая граната. Он не видел, как они рванули. Опасаясь осколков, Костя присел за каменной плитой. Он видел только, как семь человек побежали, скользя и падая, вниз по склону, и для острастки послал им вдогонку короткую очередь. И тут же возле него запели, зацокали по камням пули.

Несколько автоматчиков с левого фланга залегшей цепи открыли по нему суматошный огонь. Но им сразу же ответил пулемет Другова. Дольше оставаться здесь Шонии не было смысла. А то, что по нему стреляли, так это просто отлично. Надо почаще менять позиции. Пусть думают, что на перевале их больше, чем на самом деле.

Шонию подхватила и понесла волна охватившего его душевного подъема. Это был тот самый азарт боя, во власти которого человек способен совершать не только безумные опрометчивые поступки, но и великие подвиги. Костя был горд. Нет, не зря его поставили старшим в заслоне. Пусть капитан говорит все, что угодно. Враг уже потерял несколько человек, а у него все целы и невредимы. Трое почти против целого взвода! И они держат оборону, и у них получается. Значит, можно их все-таки быть, гадов!

- Ну, как твои четверо? - спросил он Силаева, повалившись возле него в снег.

- Их уже трое,- не поднимая головы, ответил Федя.

- Азбука войны, дорогой. Теряет тот, кто прет на рога, выигрывает тот, кто держит оборону. Честно говоря, я не хотел бы сейчас быть на их месте, лезть на такие скалы, под пулеметный огонь... И снег, понимаешь, с морду.

В воздухе с легким подвыванием одна за другой прошелестели две мины. Они разорвались на обратном скате. Хлопок был негромким.

- У нас, понимаешь, пробка в забродившем вине громче стреляет,- пренебрежительно отмахнулся Костя.- Мина, клянусь, с чекушку величиной... А ты работай, дорогой, работай! - И тут же, вспомнив о чем-то, он кинулся к блиндажу.

На правом фланге цепи немцы зашевелились вновь. Трое сделали короткие броски и снова залегли. Кириллу пришлось дать по ним еще одну очередь. Зеленоватая светящаяся трасса прочертила в снегу дымный след. Крайний немец как-то странно пополз в сторону, упираясь ладонями в снег и волоча за собой ноги.

«Кажется, одного зацепил,- подумал Кирилл.- Лиха беда начало». И вдруг он впервые по-настоящему поверил, что они смогут держать перевал, пока есть патроны.

Опять прошелестели мины. Теперь они разорвались внизу у первого скального порога.

В эту минуту на седловине появился сержант. В одной руке он держал лом, а в другой красный шерстяной шарф. Жестом, более картинным, чем позволяла обстановка, Костя с размаху всадил лом в кучу смерзшегося щебня и ловко привязал к нему шарф за длинные кисти. Поток воздуха тут же подхватил его, и он взлетел, забылся на ветру, как адмиральский вымпел.

- Хорош! - воскликнул Костя, довольный своей затеей.

- Зачем это? - повернулся к нему Федя.- Чтоб лучше видели, куда быть?

- Пускай! - крикнул Кирилл.- Это пролетарский стяг! Это наша последняя баррикада!

Федя безнадежно махнул рукой и отвернулся.

- Немец, понимаешь, от этого цвета сатанеет, как бык,- пояснил Костя с пафосом.

Кирилл привстал на локтях.

- У меня второй диск пустой!

- Работай, Федя, поспеши, дорогой,- подгонял Костя.- Диски я сам набью.

Он вытянул из блиндажа начатую цинковую коробку с патронами и побежал с нею к брустверу, за которым лежал Кирилл, Внезапно острая боль обожгла ему левую ногу. Он швырнул цинк к пулемету и потрогал бедро. Боль притихла, но нога словно бы одеревенела. Сержант удивленно посмотрел на руку: пальцы были испачканы кровью.

- Они, понимаешь, не так уж плохо стреляют, эти гады,- сказал он с нарочитым спокойствием.

- Ты что, ранен? - приподнялся Кирилл, заметив на пальцах сержанта кровь.

- Ерунда, в мякоть, наверное...

Кирилл не успел ничего сказать, так как вражеская цепь зашевелилась и сделала почти одновременный рывок вперед. Пулемет его рявкнул и смолк. На морозе остывающий вороненый кожух быстро покрывался прозрачным налетом с серебристо-дымчатыми узорами.

- Сам перевяжешь? - отрываясь от приклада, спросил Кирилл.

- Ерунда,- повторил Костя,- все сделаю сам.

Вот только набью патроны. Пулемет не должен молчать.

- Послушай, дай-ка бинокль,- насторожился Кирилл.- Похоже, не к нам подмога подоспела, а к ним.- Он выхватил у сержанта бинокль, поднес к глазам, но тут же добавил с облегчением: - Слава богу, пронесло! Только один. С автоматом. Скорее всего, связной...

Стоя на коленях, Шония протянул руку, чтобы передать Другову заряженный диск, но тут возле самого блиндажа взорвалась мина. Засвистели осколки. Кирилл прижал к камням голову. На месте взрыва осталась мелкая воронка, по краям которой дымился порыжевший снег.

- Такого уговора не было,- сказал сержант.- А ну-ка закати им хорошую порцию, дорогой.- Он сорвал с груди ППШ, вскочил и тут же почувствовал, как горячая кровь струйкой побежала по ноге.

Однако Кирилл не стрелял. Он снова с интересом наблюдал в бинокль за странным немцем в перетянутой ремнем маскировочной куртке и таких же белых штанах. Связной уже не шел, он бежал к своим, на ходу стягивая через голову ремень автомата. Занятые делом, минометчики не обращали на него внимания. Костя поднял автомат и дал по залегшей цепи прицельную очередь. Одну, вторую... Прямо перед его глазами блеснул тусклый желтый огонь. Что-то хлестануло его, как щебнем. Костя отпрянул назад. Он услышал звон в ушах и почувствовал отвратительную, подступавшую к горлу тошноту. Тело сделалось ватным, руки больше не слушались его. «Не везет,- успел подумать он,- второй раз за день...»

Кирилл с недоумением смотрел на Шонию, выронившего автомат, который тупо стукнулся прикладом о мерзлую землю. Костя медленно сгибался, словно переламывался пополам, держась за живот обеими руками. И вдруг завалился на бок, поджимая колени к самому подбородку. Правая нога его дергалась, ерзала по снегу, будто искала и не могла найти точку опоры.

- Федя! - закричал Кирилл.- Сержант ранен! Быстро перевяжи сержанта!

Пока Силаев занимался Костей, Кирилл еще раз поднял бинокль и не поверил своим глазам. Связной, не добежав нескольких шагов до минометчиков, вдруг остановился, вскинул автомат и открыл по ним огонь. Он расстреливал их почти в упор. Со всех сторон к месту происшествия бежали егеря, строча на ходу из своих «шмайсеров».

- У них, кажется, один сошел с ума! - крикнул он Феде.- По своим бьет!

Далеко внизу взлетела в небо зеленая ракета. Достигнув вершины, она как бы зависла на короткое время и потом начала медленно падать, сгорая на лету. Немцы уже отходили, кто ползком, кто перебежками, подбирая на ходу раненых. На минометной позиции была настоящая свалка...

К своему стыду Кирилл всегда боялся крови. Именно поэтому он и попросил Силаева перевязать сержанта. Федя перевернул Шонию на спину, извлек из ножен штык и с треском распорол на животе маскхалат. Расстегнул Костин ватник, поднял гимнастерку, держа в зубах индивидуальный пакет.

- Ну, что с ним, крепко? - спросил Кирилл и снова почувствовал, как его начинает трясти злой малярийный озноб.

Федя выронил изо рта пакет и вытащил из-под гимнастерки руки. По самые запястья они были в темной густой крови, и от них шел пар, срываемый ветром.

- Однако, помер сержант,- растерянно сказал Федя, и курносый нос его сморщился еще больше.

«Глупости, этого не может быть! - хотелось крикнуть Кириллу, и все-таки что-то оборвалось в нем с болью.- Костя просто потерял сознание, сейчас он придет в себя, сейчас...»

Кирилл опустился на карточки возле сержанта.

Красивое лицо Кости было бледным, как гипсовая маска, и резче обычного выделялись на нем темные бархатные усы с капельками от растаявшего снега. Кирилл нагнулся ниже, чувствуя, как что-то сжимается в его горле, и увидел совсем близко приоткрытые желтые глаза с томными кругами. Но них падали острые кристаллики снежинок. И только тут он отчетливо осознал, что все кончено...

С детства Кирилл панически боялся мертвых и бежал от похорон за два квартала, но сейчас ему почему-то совсем не было страшно. Он прикрыл сержанту тяжелые веки и встал, опираясь рукой о снег. Постоял молча, подобрал Костин автомат и побрел к блиндажу на непослушных ногах мимо ржавой воронки, похожей в сумерках на диковинный цветок с острыми колючими лепестками.

- Вот,- сказал Федя, подавая Кириллу кисет, сложенную гармошкой, чуть подмокшую на сгибах газету и зажигалку.- Это он оставил под камнем, когда возился с ракетами.

Кирилл сел, оторвал сухой кусочек газеты и стал неумело крутить цигарку. Руки его дрожали.

- Ты забери у него часы в маленьком кармашке,- глухим незнакомым голосом попросил Кирилл.- Нам без часов паршиво будет.

«Так и не прислали подмогу,- подумал он почти без сожаления и упрека, точно речь шла о чем-то, не имеющем к нему никакого отношения.- А теперь уже все равно...»

- Тут одна цепочка,- донесся до него издалека голос Силаева.- Часы осколком разворотило.

Кирилл чиркнул зажигалкой, но ветер сбыл пламя. Он нагнулся и, прикрываясь рукой, с трудом прикурил.

Неумело затягиваясь, Кирилл кашлял и, размазывая по щекам слезы, плакал втихомолку то ли от горького дыма, то ли от собственного бессилья.

Журнал «Юность» № 10 октябрь 1976 г.

Тройной заслон

Trackback(0)
Comments (0)Add Comment

Write comment

security code
Write the displayed characters


busy
 

При использовании материалов - активная ссылка на сайт https://go-way.ru/ обязательна
All Rights Reserved 2008 - 2024 https://go-way.ru/

������.�������
Designed by Light Knowledge