Главная Учитель вкуса

Наши партнеры

Полярный институт повышения квалификации

График отключения горячей воды и опрессовок в Мурманске летом 2023 года

Охрана труда - в 2023 году обучаем по новым правилам

Оформити без відмови та тривалих перевірок позику 24/7. Короткострокові кредити всім повнолітнім громадянам України. Оформлення онлайн. Все, що потрібно для подачі заявки - зайти на сайт, мікропозика онлайн, треба вибрати суму і термін на спеціальному калькуляторі. Під нуль відсотків цілодобово мікрокредит без відмови в Україні взяти дуже легко. Просто зайдіть на будь-який сайт МФО.

Моментальна позика без відсотків на карту онлайн. Максимальну суму і термін позики кожна компанія встановлює індивідуально. Рейтинг кредитів онлайн на банківську карту. Позика без відмови за 15 хвилин, кредит онлайн на карту в Україні через інтернет для всіх.
Учитель вкуса Печать E-mail
Рейтинг пользователей: / 0
ХудшийЛучший 
27.01.2012 11:00

Вячеслав Зайцев

Кто он, художник-модельер?

«Властитель дум»? Воспитатель вкуса? Волшебник, в чьих силах  сделать нашу одежду лучше и элегантнее? Или же человек, не только чувствующий новые веяния времени, но и соотносящий их с желанием людей одеваться красиво?

Как рождается мода? Какие задачи стоят перед художником-модельером? На эти и другие вопросы отвечает на страницах журнала старший художник Общесоюзного Дома моделей Вячеслав Зайцев.

Небольшая швейная фабрика в подмосковном городе Бабушкине, куда я был распределен  после окончания института, занималась в основном выпуском спецодежды. Лишь один цех специализировался на легком платье. Предприятие это мало чем напоминало современные большие комбинаты шитья, а тем более дома моделей, в которых мы, будучи студентами, собирались произвести революцию. Задачи нам, молодим художникам-модельерам, давались вполне конкретные и большого простора для фантазии не оставляли.

Однако работа на фабрике отнюдь не убила мой творческий оптимизм. А как раз наоборот, научила еще яростнее драться, отстаивая свои идеи. Не приземлила меня, а твердо поставила на землю. Я стал создавать модели целенаправленно, не на какой-то выдуманный абстрактный образ, а на человека, который завтра придет в магазин для того, чтобы купить костюм, в котором послезавтра он пойдет на работу, в институт, в театр.

Наше искусство очень конкретно. Потому что мы, как никто другой, связаны непосредственно с человеком, с его образом жизни, с его характером. Модельер делает вещь, в которой его современник будет жить, которая будет создавать ему определенное настроение. Ему и окружающим. Поэтому хотя мы, модельеры, называем наш труд искусством, мы всегда помним о его сиюминутности, быстротечности.

Выдающиеся произведения живописи, скульптуры, зодчества, переживая века, волнуют нас и сейчас. Мода, лучшие ее образцы, выйдя из-под пера дизайнера и став достоянием улицы - в этом и заключается парадокс,- умирает. Перестает быть модой и становится повседневностью.

Наши идеи должны быть жизнеспособными, потому что слишком много несут они в себе функций и обязательств. Мы хотим видеть нашу одежду удобной, практичной, красивой, элегантной. И недорогой, конечно. Но все эти качества должны быть заложены, должны быть предусмотрены уже в самой идее. Художник не имеет права выбрасывать на рынок бессмысленную вещь, которая ничего, кроме изумления, вызвать не может.

Понимание этого ко мне пришло не сразу.

Я вспоминаю свои первые модели. Они были чрезмерно перегружены деталями, безумно экстравагантны. Они были абсолютно неносимы. Они кричали. Потому что не было еще у меня опыта, не было сдерживающего центра. А сказать хотелось так много!

Сейчас, когда перебираю свои старые эскизы и зарисовки, перелистываю журналы мод десятилетней давности, мне бывает странно и неловко оттого, что эти модели сделаны мной. И дело не только в том, что старая мода всегда бывает странной и где-то даже смешной.

Удивляешься, как мог тогда не понять, что именно простота, как говорил О. Уайльд, «есть последнее убежище полного сложностей человека».

Что самое трудное - найти новое в простом. Но, быть может, эта кажущаяся теперь элементарной мысль не смогла бы прийти ко мне и стать программой всей жизни и творчества без того длительного периода поиска, роста, ломки и неизбежного «этапа накопления», трудного, мучительного, однако - вне всякого сомнения - необходимого для каждого художника...

Когда я пришел в Общесоюзный Дом моделей одежды, многие художники-модельеры использовали в своих работах теми национальных костюмов народов СССР. Я уже в достаточной степени владел средствами моделирования. Фабрика научила меня взыскательно относиться к цвету, «чувствовать» ткань, разбираться в законах конструирования одежды, познакомила с технологией создания костюма, приучила работать с учетом реальных возможностей производства и вкусов потребителя. Я искал свою тему.

Кумиром многих модельеров были тогда Кристиан Диор, Пьер Карден, Ив Сен-Лоран. Тогда я благоговел перед этими мэтрами французской моды, восхищался чистотой создаваемых ими силуэтов, многообразием их предложений, умением пользоваться аксессуарами. Меня поражала гармоничность их моделей. Из творчества каждого художника я выбирал то, что мне в данный период правилось, и в этой манере работал.

Я ломал голову, пытаясь разгадать секрет их успеха, и только со временем понял, что каждый из этих художников - создатель идеи, которую он ведет и разрабатывает всю жизнь. Именно эта идея делает художника Сен-Лорана всемирно известным модельером. Именно поэтому у женщин перехватывает дыхание, когда они слышат, что вещь «от Диора».

В 1967 году произошло событие, оказавшее большое влияние на развитие отечественной моды: Московский международный фестиваль мод. Впервые на него приехали представители фирмы «Шанель», показали свои модели известнейшие художники Англии, США и других стран.

Моя коллекция была встречена очень тепло. Не успел фестиваль закончиться, как целый ряд крупнейших европейских и американских фирм мне и ряду других советских дизайнеров сделали предложение специально для них создать коллекции, причем главным условием било решение моделей в русском национальном ключе. Это била уже победа...

Моя тема выпестовалась из нашей русской природы, из фольклора, из нестареющего и прекрасного русского искусства. Наша древняя культура и удивительная гармония, соответствующая национальному духу, который пронизывает все произведения, созданные руками народа, помогли мне избавиться от влияния французов.

По мнению одного из крупнейших издателей журналов мод, Кэмел Сноу, «изменения моды носятся в воздухе, которым мы дышим; мода становится действительно модой лишь в том случае, когда художник держит палец на пульсе времени».

Художник держит палец на пульсе времени... Как верно это сказано! Да, без этого наше искусство, наш труд не нужны.

В истории известно немало случаев, когда те или иные сановные лица питались изданием специальных указов ввести кажущуюся им самим верхом совершенства моду. Так, Людовик XIV в течение довольно долгого времени безуспешно пытался бороться с высокими прическами придворных дам, Павел І запрещал носить драгоценности.

Придя к власти, Наполеон, дабы вдохнуть жизнь во французскую промышленность, объявил войну иностранной текстильной продукции. Он вел эту войну даже в салонах. Так, в 1808 году император писал губернатору Парижа: «Пусть ваши дамы поостерегутся, чтобы я не заметил на них платьев из английских материалов...» В мемуарах, написанных на острове Св. Елены, он оценил запрет ввозить британский текстиль как государственный переворот. Наполеон грешил против истины - его «переворот» закончился полным провалом. Несмотря на все запреты и санкции таможенников, женщины, более чем когда-либо, носили платья из английской ткани и впрок запасались тюлем и кисеей, тайно доставляемыми с берегов Альбиона.

Моду остановить невозможно. Потому что в самой природе человека лежит стремление к постоянному обновлению и совершенствованию.

Но зато можно изучить законы развития этого феномена и, руководствуясь ими, управлять этим феноменом. Художник-модельер не выдумывает моду, он лишь дирижирует ею, доводя образ человека до полного совершенства, подчеркивая его индивидуальность.

Модельеры ежегодно предлагают населению земного шара тысячи вариантов одежды, но популярными становятся лишь единицы. В чем причина этого? «Всякому изменению в моде предшествует скрыто созреваемая и не вполне сознаваемая общественная потребность,- пишет искусствовед Л. В. Петров.

Именно она и является той почвой, на которой прорастают и дают всходы семена моды, высеваемые щедрой рукой модельеров и промышленников. При этом всхожими оказываются те семена, которые попадают в подготовленную почву... Развитие и функционирование моды основывается не на прихотях и капризах отдельных людей, а на объективных социально-психологических закономерностях».

Настоящий большой художник как бы аккумулирует в себе всю информацию о мире, все тенденции, все направления, все веяния, определяющие развитие общества. Для того, чтобы найти путь к сердцам своих современников, модельеру, в какие бы Бремена он ни жил, необходимо хорошо знать их вкусы, склонности, темперамент, наконец, их подготовленность к принятию новых решений моды. Когда модельер игнорирует эти требования, судьба жестоко наказывает его. Поль Пуаре стал законодателем французской моды в конце XIX - начале XX века, потому что сумел в свое время предугадать веяние новой эпохи. В двадцатые годы Пуаре изменил самому себе. Он не учел, что послевоенному поколению нужна была более рациональная и дешевая одежда. Его модели были блестящи, совершенны, прекрасны.

Но... публика не покупала их. Вдохновленный грацией и свободой ранних эллинистических линий, мотивами Востока и русским балетом, имевшим в начале века фантастический успех у парижан, Пуаре отказывался сократить расход ткани на платья. Двадцатые годы отвергли его костюмы. Раздосадованный Пуаре обрушился на своих соотечественниц, пренебрегших его советами: «Женщины-доски», тощие силуэты, острые, прямые плечи и плоская грудь. Клетки без птиц, ульи без пчел».

Пуаре обратился к театральному костюму. Но ни овации, ни восторженные отклики не помогли увеличить продажу его отставших от века платьев.

В 1929 году он был вынужден закрыть свой Дом. Пятидесятилетний Пуаре устроился в одну из парижских типографий, а в 1934 году обратился на биржу труда. «Умеете ли вы шить?» - спросил его клерк. «Конечно, нет,- ответил Пуаре,- я Пуаре. Мне жаль город, который не может использовать такого великого художника, как я».

Величайший модельер своего времени, Пуаре умер в 1944 году в нищете и полной безвестности... Как это ни может показаться странным, моду подчас создают люди, которые не имеют никакого отношения к самому процессу ее зарождения и формирования. В неожиданном повороте головы, в складках развевающегося под осенним ветром плаща, в каком-то на первый взгляд странном сочетании оттенков вдруг увидит художник еле различимые контуры и движения своих будущих моделей.

Поэтому я люблю бродить по улицам. И больше - не по тихим, пустынным переулкам старого Арбата или Замоскворечья, а по шумным, наполненным людским половодьем проспектам, где жизнь бьет ключом, где люди спешат, торопятся, где постоянно меняются лица, события, настроения...

Художник берет с улицы новую тему, переосмысливает ее, перерабатывает и возвращает, уже эстетически оформленную, вновь на улицу.

Так, Уорту, законодателю французской моды прошлого столетия, приписывали моду на тунику, 
которая появилась в конце шестидесятых годов. Сам же Уорт рассказывал в связи с этим такую историю. Однажды, гуляя по одной из парижских улиц, он заметил что-то необычное в одежде подметальщицы. Та, боясь запачкать юбку, приподняла ее и повязала сзади на манер туники. Тотчас же художник вытащил из кармана блокнот, который всегда носил с собой, и сделал моментальный набросок. Через несколько дней ателье Уорта уже выпускали восхитительные модели платья «тюник»...

Рождение новой идеи происходит в постоянном процессе отбора, отсеивания случайного, второстепенного. Работая над каждой новой коллекцией, я делаю сотни эскизов, прежде чем из этого огромного количества предложений выбрать два-три.

Рисую каждый день - либо это модели, либо что-то на первый взгляд совсем не связанное с ними, либо это просто человек. Делаю наброски в самой разной манере - все зависит от настроения, в котором я нахожусь. И так без конца. Потому что оставить работу на неделю, даже на один день - значит прервать связь со временем, а это уже опасно, ведь наше искусство, как никакое другое, связано с его течением и с теми изменениями, которые происходят вокруг нас ежечасно, ежеминутно...

Найти новый образ необыкновенно трудно. И это не удивительно, потому что художника всегда держит груз старых идей. Переключиться же нелегко, ибо независимо от себя живешь тем материалом, над которым совсем еще недавно работал, в который ты вжился и который кажется тебе верхом совершенства. И для того, чтобы отойти от него надо, чтобы старая тема тебя утомила, чтобы ты устал от нее. И вот этот момент усталости - он и есть та отправная точка, когда начинают появляться первые наброски, первые наметки нового образа.

Вспоминаю такой случай. Летом 1975 года я отдыхал в Паланге и привез оттуда около трехсот эскизов. Мне казалось, что я создал новую моду. А когда вернулся в Москву, оказалось, что из них почти ничего нельзя взять, потому что я лишь развивал свои старые идеи, вернее они были старыми для меня, потому что предназначались-то для моды 1977 года. Но время не было потеряно даром - я освободился, а наработанный материал стал переходным этапом к иной теме, новому направлению.

Сама же идея новой коллекции возникла несколько позже. Я был в Сочи и ходил почти на все выступлений гастролировавшего там симфонического оркестра под руководством Вероники Дударовой. И вот однажды, слушая Гершвина, я вдруг необыкновенно четко, как наяву, увидел показ новой коллекции. Увидел его весь, с романтичными движениями манекенщиц, увидел их маленькие разлетающиеся черное пальто с цветными шарфами, пушистый разноцветный мех. То есть, короче говоря, я ощутил то новое, к которому готовил себя, работая еще в Паланге. Мне оставалось затем лишь нарисовать то, что я увидел в тот вечер. Образ обрел конкретное выражение и по линиям, и по цвету, и по деталям.

Случаен ли был этот образ? Конечно, нет. Музыка дала лишь толчок тому, что било уже накоплено, что отложилось в душе, что подсказывалось мне самой жизнью - ее темпами, ее проблемами, ее требованиями.

Да, художник-модельер - это не фантазер, а скорее фантаст. Как и писатели-фантасты, это человек, питающийся идеями своего века, профессионально угадывающий - нет, не мистически, а черпая из своего и чужого жизненного и художественного опыта - направления развития моды и развивающий их до совершенства в деталях, силуэтах, материалах, цветосочетаниях. Разве что наши предсказания сбываются раньше, нежели проекты писателей-фантастов...

Человек входит в мир моды. Это событие происходит в жизни каждого в тот момент, когда он впервые задумывается над тем, что ему надеть, что купить в магазине, что сшить у портного. Как найти свой путь выразить свое «я»?

Отсутствие или недостаток вкуса, чувства меры часто подавляют индивидуальность, превращая женщину в разряженную, безликую куклу.

Разряженную, а не одетую. Нет человека - есть схема, манекен. Отсутствие души, тонкого вкуса - это беспокоит, настораживает, а при ближайшем рассмотрении отпугивает.

Гармония. Единство содержания и формы. Пока это формула, цель. Она звучит красиво, убедительно. Но чтобы добиться этой цели, надо, чтобы содержание соответствовало эстетическим и моральным критериям нашего времени, нашего общества. И в этом людям должны помочь ми, художники-модельеры.

В последние годы неизмеримо возросла ответственность модельера. Изменился уклад нашей жизни, выросли потребности людей и возможности для их удовлетворения, стал больше и разнообразнее досуг. И, главное, изменился сам человек. Стал сложнее, многограннее, духовно богаче.

Сейчас редко какому режиссеру придет в голову нарядить своего киногероя - рабочего или колхозника - в телогрейку или замасленный, неопрятный комбинезон. Потому что такая внешность слишком бы диссонировала с внутренним миром этих людей.

И если ми в жизни встречаем такой диссонанс, то он невольно вызывает в нас протест. В самом деле, можно ли считать культурным человека, который имеет, скажем, ученую степень, владеет несколькими языками, хорошо разбирается в литературе и живописи, но ходит при этом в несвежей рубашке, в мятом костюме, с оторванными пуговицами?..

К сожалению, неразвитость вкуса, безразличие к своему виду - это болезнь, довольно-таки еще распространенная. Бороться с ней нелегко, потому что умение одеваться, следить за собой не может возникнуть сразу: оно должно впитываться с молоком матери, должно развиваться и совершенствоваться всю жизнь. Но бороться с этой болезнью нужно.

Поэтому в наши дни модельер говорит не только о том, что будет модно в следующем сезоне - какие цвета, какой покрой, каблук,- он берет на себя более важную и ответственную миссию. Миссию воспитателя нового, всесторонне развитого человека.

Художник-модельер становится проповедником культуры. Его можно увидеть на импровизированных сценах в цехах заводов, в Домах культуры, в студенческих общежитиях. Он выступает перед многотысячной аудиторией, в его распоряжении такие мощные средства информации, как печать, радио, телевидение, кино. Модельер не может не быть пропагандистом, потому что если ты хочешь отстоять свои идеи, о них надо говорить громко, во всеуслышание...

Когда состоялось мое первое выступление? Наверное, в институте. Началось все с новогоднего капустника, на котором мы решили устроить сатирическую демонстрацию «мод». Без улыбки не могу вспоминать об этом.

Сколько веселья доставляла нам подготовка к этому капустнику. Мы смеялись до колик, пока писали тексты (а, надо сказать, показ вел «искусствовед», который комментировал нашу «коллекцию»), пока надевали костюмы.

За этим капустником последовали другие. Не било, наверное, в Москве института, в котором бы мы не показывали свои «коллекции». Таким образом, получилось так, что начал я не с пропаганды нового, а с отрицания старого, отжившего. И это било вполне естественно. Потому что мода - это постоянный конфликт нового со старым.

Конфликтовать мне пришлось еще не раз. Уже потом, когда после окончания института я работал на фабрике, возникла необходимость отстаивать свои модели на художественном совете. А для этого нужно било говорить четко, логично, убедительно.

Моими первыми слушателями были продавцы магазинов, в которые наша фабрика поставляла продукцию. Я приезжал утром за час до начала рабочего дня и вместе с манекенщицей показывал им десяток моделей, а потом читал нечто вроде небольшой лекции. Били моими слушателями и покупатели, ибо нередко приходилось самому вставать за прилавок, чтобы лучше изучить спрос.

С годами аудитория расширялась. И, что главное, она менялась. Чем были характерны первые лекции? Наверное, тем, что большинство слушателей очень утилитарно подходило к тому материалу, который я давал. То есть многие воспринимали мою работу примерно так, как работу продавца выкроек.

Каждый питался мысленно примерить ту или иную модель на себя, а если она не соответствовала его собственным понятиям о красоте или била слишком необычна для окружающей обстановки, то неизбежно следовал недоуменный, а подчас и негодующий 
вопрос: а куда это можно надеть?!

О том, как менялась аудитория, можно судить и по запискам, которые я получал. Я храню их до сих пор. Вот они, торопливо написанные, многократно сложенные листки, полученные во время одной из давних лекций.

«К какому костюму (мужскому) и в каких случаях годится галстук-бабочка или полоска-бантик?» «А какие моды для женщин маленького роста?» «На маленьком вечернем платье могут бить только длинные рукава?» «Модны ли сочные гогеновские краски, огурцовые рисунки?» 
«Какова ширина галстуков?» «Покажите, пожалуйста, мужские сюртуки с кружевами и манжетами и шарфы на шее вместо галстука»...

Сейчас подобных «практических» записок стало намного меньше. Большинство людей приходит на показы для того, чтобы уловить идею новой моды, найти в ней то, что близко именно им. И я стараюсь помочь им в этом. Подсказать всем вместе и каждому в отдельности, как, какими средствами наиболее ярко, наиболее выпукло подчеркнуть свои достоинства и скрыть недостатки, как постигнуть секреты Великого Искусства Гармонии.

Я люблю своих слушателей. Люблю, когда они спорят со мной. Когда они живо реагируют на каждую новую идею, это и есть продолжение процесса создания моды, его необходимый этап. Мода должна будоражить сознание, вызывать самые противоположные эмоции. И это замечательно! Главное, чтобы человек никогда не оставался равнодушным к ней и к себе...

После таких встреч я иду в уличной сутолоке и думаю: какое это все-таки счастье, что у меня такая благодарная, такая нужная людям профессия.

Я - художник-модельер.

Рассказ В. Зайцева записали Андрей Васильев и Максим Кранс

Журнал «Юность» № 10 октябрь 1976 г.

Литературная страница

Trackback(0)
Comments (0)Add Comment

Write comment

security code
Write the displayed characters


busy
 

При использовании материалов - активная ссылка на сайт https://go-way.ru/ обязательна
All Rights Reserved 2008 - 2024 https://go-way.ru/

������.�������
Designed by Light Knowledge