|
Лев Тимофеев
Семнадцатилетний Леня Ковадло бросил школу за несколько дней до выпускных экзаменов и пошел работать дворником. Он чистил помойки во дворе того дома, где жили его бывшие одноклассники, и они, счастливые студенты столичных вузов, проходя мимо, непременно останавливались, чтобы поздороваться и перекинуться со своим неудачливым товарищем парой ничего не значащих фраз о погоде или о вчерашнем футбольном матче.
Они жалели его. Жалели и не понимали, поскольку и в десятом и раньше учился он совсем не плохо и его шансы при поступлении в институт были ничуть не хуже, чем у каждого из них. Ходили слухи, что Леня попал в дурную компанию и что недобрые товарищи подбили его бросить школу.
Некоторая доля правды в этом была. Ребята, с которыми Леня незадолго перед тем подружился, действительно одобряли его поступок, а старший из них по возрасту - Александр Мишле, пожалуй, даже сильно повлиял на обстоятельства, которые и заставили Леню сделать решающий шаг...
Их было четверо. Каждое утро они встречались в семь утра и вместе бежали в лесопарк на зарядку. В течение недели собирались два или три раза, а иногда и чаще у кого-нибудь дома и вместе учили уроки, решали дополнительные задачи по математике и физике. Под руководством Мишле, который в то время уже был студентом-второкурсником, говорили и спорили о прочитанном в книгах и увиденном б кинофильмах.
Через год, когда Леня поступал и поступил в лесотехнический институт, он среди прочего знал физику в том объеме, в каком она была изложена во всех существовавших тогда вузовских учебниках,- он их внимательно прочитал и с помощью Саши Мишле, который регулярно устраивал ему микроэкзамены, хорошо усвоил.
Компания была неплоха, но, с точки зрения лениных родителей, все, что тогда происходило, было ужасно. И их можно понять. Из школы-то Леня ушел после того, как с ним целый год занимались платные репетиторы, нанятые родителями и стоившие им немалых денег. Впрочем, он и ушел-то из школы именно из-за репетиторов, поскольку в семье ему постоянно напоминали об ответственности, которая теперь, «когда уплачены такие деньги», ложится на его плечи. «Ты не можешь плохо учиться и плохо сдать экзамены, не имеешь права,- говорили ему родители. - Не можешь, не можешь!» это повторялось ежедневно.
Цель, средства, мотив поведения - все перепуталось. Получалось, что подросток учится (то есть познает мир, обогащает свою личность,
взрослеет) только потому, что такова его обязанность перед взрослыми. Мама возила его на «дни открытых дверей» в различные институты, словно не он, а именно она должна была сделать выбор, куда пойти учиться. Он окончательно терял самостоятельность и буквально цепенел от страха при мысли, что провалится на каком-нибудь экзамене. Он боялся родителей, был вообще подавлен, необщителен. Все чаще и чаще мечтал он уехать куда-нибудь в тайгу, устроиться лесником и жить в одиночестве, подальше от людей.
Вся эта ситуация не один раз и весьма подробно была проговорена, проанализирована в компании подростков, которых собрал вокруг себя студент Александр Мишле. Перед этими ребятами Леня вполне открывал душу, поскольку чувствовал их доброе, но ненавязчивое участив.
Конечно, никто не говорил Лене: «Бросай школу!» Но смысл дружеских советов сводился к тому, что пора самому решать, что тебе нужно в жизни.
Уход из школы был актом протеста и самоутверждения. Подросток отказывался слепо выполнять волю взрослых. Он брал на себя ответственность за свою судьбу. И когда он сообщил друзьям о своем решении, Мишле протянул ему руку: «Ты поступаешь правильно».
Может быть, поэтому сегодня, когда прошло уже несколько лет и Леонид Ковадло окончил институт, стал вполне взрослым человеком, он считает, что многим в жизни обязан именно Александру Мишле.
- Он помог мне жить интересно. Неизвестно, как все сложилось бы у меня, если бы мы не встретились... Подростку необходима осознанная ответственность.
Впрочем, если для Лени та давнишняя встреча с Мишле была в значительной степени случайна, то для самого Мишле дружба с подростками, занятия с ними, стремление воспитать у подростков чувство ответственности за свою жизнь и за жизнь окружающих - дело отнюдь не случайное.
Московский инженер Александр Петрович Мишле вот уже десять лет каждый вечер после работы и даже каждое утро до работы занимается с детьми и подростками того микрорайона, где и сам живет...
Педагогическая деятельность для него не побочное увлечение, не хобби, но дело всей жизни, важнейшая общественная обязанность, которую он добровольно принял на себя еще в студенческие годы.
Здесь я мог бы подробно рассказать о содержании одного-двух занятий, которые проводит педагог-общественник.
Но в том-то и сложность, что даже самое скрупулезное описание занятий нам вряд ли полностью объяснит их педагогическую суть.
Впрочем, когда я настойчиво, а может быть, даже и несколько назойливо пытался в разговоре с Мишле выяснить, в чем же эта самая суть заключается, то натолкнулся на элементарно простую, можно даже сказать, наивную мысль:
- Еще в молодости я убедился, что многие молодые люди, да и не только молодые, скучно живут, особенно когда возвращаются с работы домой. А как научить человека жить интересно? Такую науку нужно начинать с детства. Чем раньше, тем лучше. Вот я и начал заниматься сначала с подростками, потом с детьми более младшего возраста.
- А что значит жить интересно? - Мне захотелось уточнить.
- Да вот так, как мы живем... С полной самоотдачей.- И Мишле обвел рукой помещение красного уголка жэка, где мы с ним разговаривали и где в тот момент присутствовало человек двадцать его друзей и помощников.
Знакомство с работой Мишле лучше начинать, мысленно оглянувшись назад, в тот год, когда двадцатилетний студент Московского электротехнического института связи начал заниматься с группой, в которую входили три подростка и среди них - Леня Ковадло. это отступление на несколько лет назад необходимо затем, чтобы проследить не только постепенный размах дела, но и движение педагогической мысли его организатора.
Та первая группа была просто дружеской компанией подростков. Компанией, каких много. Компанией, какие постоянно возникают в ребячьей среде, и распадаются, и снова возникают. Компанией, чье влияние на каждого в нее входящего может быть и положительным и отрицательным - в зависимости от того, к каким духовным ценностям стремятся ребята. «Опасность замыкания ребят в коллектив дружеский,- писал А. С. Макаренко,- есть опасность группового, а не широкого политического воспитания».
Ребята, о которых мы говорим, счастливо избежали этой опасности, поскольку их компания с самого начала возникла как результат целеустремленных усилий человека взрослого, социально ответственного, который умно и тонко направлял их развитие.
С самого начала главным в занятиях с подростками была не только забота об их собственном всестороннем развитии, но и мысль о том, что вот точно так же, как Мишле занимается с ними, точно так же, как он помогает им найти свое место в жизни, выбрать специальность, усвоить основные нравственные принципы жизни нашего общества, точно так же, как он учит их жить интересно, и они сами должны будут заниматься с ребятами более младшего возраста, учить их и воспитывать. Эта мысль не провозглашалась постоянно, но как сквозная идея присутствовала во всех делах компании.
Жить, воспитывать других, жить, отвечая за других,- это и только это значит жить интересно.
Если в двух словах изложить самую суть работы Мишле, то это - воспитание ответственности.
Каждый должен чувствовать себя педагогом по отношению к младшим, чувствовать ответственность за младших. И, скажем, когда четко определился жизненный путь Лени Ковадло, когда стало ясно, что он уже не свернет в сторону, Мишле предложил ему самому заниматься с ребятами - и Леня был готов к такой работе.
Подростку необходима самостоятельность: без нее нет возмужания. Но для того, чтобы поиск самостоятельности не увел подростка к поступкам антиобщественным, его нужно нагрузить ответственностью. И, пожалуй, из всех проявлений социальной ответственности забота о младших наиболее доступна ему и легче всего может быть реализована.
Под руководством Мишле, но не обязательно в его присутствии соответственно подготовленный тринадцатилетний подросток успешно занимается с группой учащихся четвертых классов. Я на таком занятии присутствовал. Вел его Володя Рассказов - шестиклассник, два года занимающийся у самого Мишле. Право, его умению держать напряженный ритм занятий, способности от первой до последней минуты увлечь аудиторию мог бы позавидовать и взрослый педагог.
Начал он, как здесь водится, с разминки, которая состоит в том, что ребята соревнуются в произнесении скороговорок на время - не друг с другом соревнуются, но произносят разные скороговорки один за другим, и вся группа стремится сделать это как можно быстрее. Потом были дидактические игры, во время которых дети производили в уме довольно сложные арифметические действия. Настолько сложные, что хозяйка квартиры, где проходили занятия, мама одного из мальчиков, призналась, что она, дипломированный инженер, значительно проигрывает ребятам в скорости счета.
Удивительно, до чего охотно дети «играют в арифметику», соревнуются в счете, в смекалке. В течение часа они были настолько поглощены этим занятием, что отвлечь их не могло даже присутствие постороннего человека. Но час все-таки прошел, и Володя Рассказов, видимо, несколько устал. Да ведь и не просто в течение часа определенным образом направлять внимание семерых мальчиков, постоянно меняя при этом тему занятий, направленность, темп.
Так вот, когда он немного приустал и ребята чуть расшумелись, произошло нечто удивительное. «Давай, Володя, теперь историю»,- сказал кто-то. И Володя начал импровизировать научно-фантастическую повесть. Именно импровизировать, имея в сознании лишь тему, лишь канву приключения, но придумывая свои детали, свои подробности событий.
Для слушателей это был наглядный урок творчества, для самого Володи - небольшой экзамен, который он выдержал с честью... Впрочем, такой экзамен бывает у Володи дважды в неделю, поскольку он регулярно ведет занятия с младшими ребятами, в то время, как еще два раза в неделю он сам ходит на занятия к Мишле, и там он в роли внимательного ученика. Тем более внимательного и аккуратного, что самому ведь приходится все воспринятое преподавать.
Вот эта цепочка - от старших к младшим, от взрослых к подросткам, от подростков к детям,- видимо, самое существенное в работе Мишле.
Тут занятия дают одинаково много и тем, кто их ведет, и тем, для кого они ведутся, это касается не только Володи Рассказова и его сверстников, но и людей вполне взрослых.
Идея разновозрастного коллектива, идея преемственности поколений в детском коллективе, ответственности старших за малышей сама по себе не нова - она принадлежит А. С. Макаренко.
«...Я увидел,- говорил он,- что малыши, обособленные от других возрастов, попадают в искусственное состояние. В таком коллективе не было постоянного влияния более старшего возраста, не получалось преемственности поколений, не получалось морального и эстетического импульса, который исходит от старших братьев, от людей, более опытных и организованных и, главное, от людей, которые в известном смысле составляют образец для малышей».
Однако в наше время организация разновозрастного коллектива по месту жительства - дело отнюдь не простое. Вокруг какого центра такой коллектив может сплотиться? Школа? Но ребята, которые живут в одном микрорайоне Москвы или другого большого города, не обязательно учатся в одной школе, учащиеся одной школы часто живут так далеко друг от друга, что вне школьных занятий почти и не видятся.
Детский клуб с его кружками и секциями? Но детский клуб при всех его огромных достоинствах вместе с тем не обладает достаточными возможностями для создания единого коллектива - слишком уж велик «разброс» его деятельности: скажем, время, методы и цели работы с детьми в хоккейной секции совершенно иные, чем в кружке баянистов.
Дети, которые учатся игре на фортепиано, могут даже и не знать о существовании автомотоклуба. Какой уж тут коллектив?
Да и сколько ребят могут посещать различные занятия клуба? Сто человек? Двести?
Ученые подсчитали (и об этом говорилось на традиционной макаренковской конференции, которая в 1975 году проходила в г. Нальчике), что педагоги, работающие с детьми по месту жительства, могут сегодня привлечь к занятиям в кружках, секциях, детских клубах не более десяти процентов всех детей школьного возраста - больше невозможно физически, поскольку не хватает помещений для занятий, нет кадров. А куда пойдут остальные дети и подростки? Куда, наконец, пойдут те, кто не умеет играть в хоккей, у кого нет музыкального слуха, чтобы учиться играть на баяне, кто не хочет изучать автодело?
Мишле мечтает организовать работу с детьми микрорайона так, чтобы в сфере внимания педагога оказались буквально все дети и подростки, независимо от направленности их личных склонностей и уровня способностей. Но как заинтересовать всех?
На одном из занятий я был свидетелем того, как ребята, четко рассчитавшись на первый-второй (это было совместное занятие нескольких групп и проходило в красном уголке жэка) и разбившись на пары, стали с восторгом наперегонки... учить параграф из учебника ботаники для пятого класса. Ребята постарше точно так же учили геометрию.
Впрочем, на том же занятий была и непродолжительная игра с мячом и еще одна, совершенно удивительная игра, во время которой ребята слушали музыку Грига и питались перевести ее в зрительные образы. Как разнообразны были при этом их рисунки - и лес весной, и несущийся поезд, и Пискаревское мемориальное кладбище в Ленинграде, которое нарисовал уже знакомый нам шестиклассник Володя Рассказов... Один раз в неделю Мишле занимается с ребятами боксом, а летом - плаванием. И ежедневно обязательная зарядка. (Высокий уровень педагогического профессионализма подтвержден многими специалистами, посещавшими занятия Мишле и его товарищей. Сам Александр Петрович - член бюро макаренковской секции Всероссийского педагогического общества, его авторитет признан многими
известными педагогами.)
Значит ли, что для того, чтобы проводить такие занятия, нужно привлечь в десять раз больше педагогов, чем сегодня? Да. Педагогов-общественников. Им должен стать каждый. Конечно, слово д о л ж е н не означает в этом случае административной обязанности. Если не хочет, не может, не чувствует побудительного импульса к педагогической деятельности, значит, и не должен. Нет, долженствование здесь имеет иной оттенок. Должен по велению совести, в соответствии со своим нравственным чувством, а чувство должно бить воспитано, должно явиться следствием целенаправленного педагогического процесса, в который сам будущий воспитатель вовлекается с детства.
Этого нельзя достичь сразу, в один день. В последнее время много говорится о педагогическом всеобуче. При этом имеется в виду, что каждый взрослый должен обладать определенным минимумом педагогических знаний. Но ведь нужно еще испытывать нравственную потребность применить эти знания, то есть потребность заниматься с детьми. Как воспитать такую потребность? Кто ее воспитает? Семья?
Но в семье при современной занятости обоих родителей трудно осуществить какую-либо программу воспитания ребенка, особенно если он всего один. А без программы даже о постановке конкретных педагогических целей говорить нельзя. Такие цели под силу ставить и стремиться к их осуществлению лишь коллективу. И успех будет тем вероятнее, чем раньше маленький человек не только в школе, но и по месту жительства вовлечен в коллектив, работающий по определенной программе.
Схема, по которой работает Мишле и его товарищи, весьма проста и, если угодно, опять-таки несколько наивна. Один подготовил к педагогической деятельности троих. Каждый из этих троих да и он сам - еще пятерых или шестерых. Своеобразная прогрессия? Если бы все было так просто, педагогических проблем не существовало бы вовсе.
Нет, конечно, не каждый, с кем занимался Мишле или Ковадло, становится педагогом-общественником. Количество единомышленников и соратников растет значительно медленнее, чем хотелось бы, но, впрочем, значительно быстрее, чем может показаться некоторым скептикам. И определенная прогрессия, определенное ускорение в деле действительно существуют, поскольку Мишле и его товарищи набираются опыта, поскольку коллектив, состоящий из тридцати единомышленников, может значительно больше, чем трое.
При всем огромном разнообразии форм и методов работы с детьми и подростками, которые применяются Мишле, главной структурной единицей является группа детей в шесть-восемь человек, которую с помощью школьных педагогов и с согласия родителей набирает педагог-общественник и с которой он занимается дважды в неделю по часу дома у каждого из ребят по очереди. Именно дома, и желательно в присутствии родителей. Этим достигается не только контроль со стороны пап и мам, но и привлечение самих родителей к педагогической деятельности.
Так создается атмосфера коллективной ответственности, коллективной заинтересованности. Эта атмосфера коллективизма, явная очевидность большого дела, которое делают Мишле и его товарищи, привлекают к ним не только бывших учеников, выросших, так сказать, на глазах у товарищей, но и людей со стороны. В микрорайоне занимаются с детьми под руководством Мишле и студенты-психологи из университета, и будущие педагоги, и, наконец, родители, чьи ребята ходят в группы.
Десятилетний Сережа Никифоров начал заниматься в группе, которую вела ученица Мишле, студентка архитектурного института Наташа Пластинина. Занятиями заинтересовался отец Сережи - Станислав Константинович, инженер, заведующий отделом одного из конструкторских бюро Министерства путей сообщения. Да так заинтересовался, что после соответствующей подготовки сам набрал группу детей и начал с ними регулярные занятия. А потом к Мишле пришел и старший сын Никифоровых - четырнадцатилетний Алексей. Теперь старшие и сами занимаются и ведут занятия с младшими. Станислав Константинович Никифоров считает, что нашел в этом свое второе призвание. И вместе с ним учатся и учат других инженер Александр Лучкин и техник Наталья Геннадиевна Романова. Ее знакомство с системой Мишле началось тоже с того, что в одну из групп стал ходить сын Антон. Потом группа несколько раз занималась у Романовых дома, и Наталья Геннадиевна могла воочию убедиться в той огромной пользе, которую приносят детям занятия...
Так в микрорайоне вокруг одного педагога-общественника организовался коллектив, где само понятие «общественник» подразумевает высокую общественную активность в деле воспитания подрастающего поколения, социальную ответственность за детей, высокий педагогический профессионализм. Коллектив растет, и сначала казалось, что ни помех, ни предела этому процессу нет и бить не может. Однако вскоре возникли трудности, преодолеть которые оказалось не так-то просто.
Александр Петрович Мишле, инженер-электронщик одного из московских научно-исследовательских институтов, был так занят на своей основной работе, что растущий объем педагогической нагрузки уже начал сказываться на его здоровье. А занятость в НИИ мешала дальнейшему размаху педагогической работы. Конфликт этот еще несколько лет назад, безусловно, должен был разрешиться в пользу электроники и против педагогики, поскольку инженеру Мишле, кроме всего прочего, нужно кормить семью.
Однако теперь специально для таких людей, как Мишле, в жэках введена новая штатная единица - педагог-организатор. Пока еще, кажется, нет единого положения об обязанностях педагога-организатора, но трудно представить человека, который более полно отвечал бы этой должности, чем Александр Петрович.
Секретарь райкома комсомола Валерий Монахов несколько раз бывал на занятиях Мишле и его товарищей, разговаривал и с теми, кто учился у Мишле, и с теми, кто занимается с детьми. Убедившись в ценности начинания, в его огромных возможностях, райком комсомола стал искать способ дальнейшего развития опыта Мишле.
Мишле по его собственной просьбе был рекомендован для работы штатным педагогом-организатором в тот жэк, на территории которого он живет и где вот уже десять лет без всяких на то специальных назначений работает педагогом, организует досуг и внешкольные занятия детей и подростков.
- С нас спросят работу с трудными подростками,- поделился со мной своими сомнениями начальник жэка,- а ведь Мишле с ними специально не занимается.
- Но зато, когда система Мишле войдет в силу, трудных будет значительно меньше, если они вообще останутся,- возразил я.
- Когда это еще будет? Через десять лет? А с нас сегодня спрашивают.
Существует некий упрощенный подход к работе с детьми по месту жительства: если кружок или студия при жэке, то их основная задача - отвлечь так называемых трудных ребят от улицы. Пусть, мол, лучше рисуют, или занимаются фотографией, или шахматами, чем шататься по улицам.
Пусть, конечно... Но как показывает практика, многие из тех, кого мы столь бистро и категорично причисляем к трудным, оказывается, посещали в свое время и кружки рисования, и игротеки, и кружки технического моделирования. Занимались и в различных спортивных секциях. Занимались, да недолго - ничто их там не заинтересовало всерьез.
Почему-то считается, что трудным подросткам не хватает физической силы и ловкости, или музыкальной культуры, или умения играть в шахматы и как только они эти недостающие качества обретут, так перестанут быть трудными. Нет, не хватает им, прежде всего, чувства социальной ответственности, которое воспитывается лишь в конкретном общественно значимом деле,- скажем, в таком, как занятия с младшими по возрасту. И поэтому когда мы говорим о воспитании детей и подростков по месту жительства, иметь в виду нужно не только те или иные кружки и секции, но стройную педагогическую систему, и если так поставить вопрос, то ми не сможем пройти мимо педагогического опыта Александра Петровича Мишле.
Журнал «Юность» № 10 октябрь 1976 г.
Литературная страница
Trackback(0)
 |
Педагог в районе
TrackBack URI for this entry
Subscribe to this comment's feed