Главная Верю, часть 17

Наши партнеры

Полярный институт повышения квалификации

График отключения горячей воды и опрессовок в Мурманске летом 2023 года

Охрана труда - в 2023 году обучаем по новым правилам

Оформити без відмови та тривалих перевірок позику 24/7. Короткострокові кредити всім повнолітнім громадянам України. Оформлення онлайн. Все, що потрібно для подачі заявки - зайти на сайт, мікропозика онлайн, треба вибрати суму і термін на спеціальному калькуляторі. Під нуль відсотків цілодобово мікрокредит без відмови в Україні взяти дуже легко. Просто зайдіть на будь-який сайт МФО.

Моментальна позика без відсотків на карту онлайн. Максимальну суму і термін позики кожна компанія встановлює індивідуально. Рейтинг кредитів онлайн на банківську карту. Позика без відмови за 15 хвилин, кредит онлайн на карту в Україні через інтернет для всіх.
Верю, часть 17 Печать E-mail
Рейтинг пользователей: / 0
ХудшийЛучший 
29.01.2012 20:54

В конце июня, когда окончилась сессия, мы стали собираться в путь-дорогу. Волков уезжал к сестре, Гермес - домой в Чарджоу, Самарин о своих планах ничего не сообщал, и мы не расспрашивали его, потому что давно убедились: что захочет, он и сам скажет, а что не захочет - как ни старайся, все равно не выпытаешь.

Я хотел навестить мать. Денег на билет не было, но это меня не смущало: решил ехать зайцем, как ездил раньше. Мне всегда удавалось вовремя ускользнуть от контролеров; я не сомневался, что доберусь до Москвы, хотя, быть может, затрачу на дорогу несколько лишних дней. Узнав, что у меня нет денег, Самарин предложил устроить складчину.

Я сказал, что обойдусь, знал: у ребят нет ни копейки в загашнике.

Перед самым отъездом Волков объявил, что он отчислен из института, в тот же день сдал кастелянше постельные принадлежности.

Покосившись на свою ржаво темневшую кровать, сказал осипшим от волнения голосом:

- Кранты!

- Дурная голова ногам покоя не дает,- отозвался Самарин.

- Не вороши сердце, лейтенант! - огрызнулся Волков.

Я вдруг подумал, что это дело можно переиграть, посоветовал Волкову забрать заявление.

- Нельзя,- возразил он.- Я уже на работу устроился - с двадцатого августа приступаю.

- Ты навещай нас,- с грустью произнес Гермес.

Он запихивал в чемодан свои вещи и делал это, как всегда, неумело - лишь бы крышка закрылась.

- Дай-ка,- не выдержал Волков и, отстранив Гермеса, склонился над его чемоданом. Выложил измятые рубахи, скомканные, будто побывавшие в коровьей пасти, трусы, носки и все прочее; протер влажной тряпкой дно, застелил его газетой и начал бережно укладывать в чемодан вещи, ворча с нарочитой строгостью: - Ну и неряха же ты, аж стыдно делается! Почти год с нами прожил и не научился порядку. В армию тебе надо! Схлопочешь десяточек нарядов вне очереди - научишься.

Я посмотрел на кровать Волкова.

- Ей-богу, плохо, что ты покидаешь нас!

- Не ной,- выдавил Волков и еще ниже склонился над чемоданом.

Зима тянется долго, осень тоже, а весна и особенно лето проходят, как скорый поезд мимо полустанка. Это я заметил еще, когда учился в школе. В первые дни каникул думал - впереди целое лето.

А в конце августа, когда дни становились короче и начинали опадать листья, охватывало уныние: скоро осень - моросящий дождь, голые ветки на деревьях, грязь на дворе, потом снег, холод, наросты льда на окнах, электрический свет по утрам и задолго до наступления вечера.

И во двор не выбежишь в одной рубашке и в тапочках на босу ногу. Нет, зиму я не любил. И осень тоже. Любил весну, лето, задумчивый шелест листвы, птичьи голоса, поляны, усыпанные ромашками и колокольчиками. Но самое главное - солнце, тепло. Может быть, именно поэтому после демобилизации меня потянуло на юг...

На этот раз лето тоже пролетело до обидного быстро. Но меня уже не пугала зима: я возвращался в Ашхабад. Чувствовал - соскучился.

Хотелось поскорее увидеть ребят. Втайне я продолжал верить, что встречусь и с Алией. Время не выветрило ее из памяти, как оно не выветрило и мою первую любовь. Иногда казалось, память дана мне в наказание. Как я обрадовался, когда, возвратившись в Ашхабад, узнал, что через несколько дней после моего отъезда Алия приходила в общежитие! Об этом мне сообщил Самарин - он уехал позже всех, а приехал первым.

- Почему ничего не написал мне? - тотчас спросил я.

- А куда, по-твоему, я должен был написать? - возразил лейтенант.- На деревню дедушке?

Я мысленно выругал себя за то, что не оставил Самарину московский адрес.

- Не грусти. Если вам суждено встретиться - встретитесь.- Он помолчал и добавил: - Только мой совет - выкинь ты ее из головы, так лучше будет.

Легко сказать - выкинь. Если бы я мог это сделать.

Обвел взглядом комнату.

- Гермес еще не приехал?

Я мог бы не спрашивать об этом: в комнате была застелена одна кровать - Самарина, а на остальных лежали рыхло скатанные полосатые матрацы со ржавыми отметинами.

- Как видишь.

- От Волкова тоже вестей нет?

- Пока нет. Но он уже вернулся.

- Точно?

Самарин не успел ответить - перед окном возникла Нинка, сильно похудевшая, совсем черная от загара. И уже не в гимнастерке - в кофточке с широким воротничком, украшенным красной вышивкой.

- Когда приехал? - спросила Нинка. Я определил по голосу - она рада мне.

- Только что.

- Все время в Москве был или выезжал куда-нибудь?

- Только в Мамонтовку - купаться, Нинка поправила выгоревшие волосы, с грустью произнесла:

- А я за все лето ни разу не искупалась. В Фирюзу собиралась, да все недосуг - работала.

- Где?

- В совхозе. За все лето на продукты самую малость истратила - на овощах и фруктах жила. Зато одежонку себе справила.

Я похвалил кофточку, Нинка заулыбалась.

- Фирюза, говорят, замечательное место,- сказал Самарин.

- Да, да,- подтвердила Нинка.- Кстати, знаете, что такое Фирюза в переводе на русский?

- Нет,- ответил я.

- Жемчужина! - объявила Нинка и предложила в ближайшие дни съездить в это местечко.

- Идет! - сразу же согласился я.

- Надо Гермеса и Волкова подождать,- сказал Самарин.

- Правильно! - снова согласился я.

Обращаясь к Самарину, Нинка произнесла:

- Сегодня опять Волкова видела. Хотела подойти, да постеснялась.

- Чего?

- Он не один был - с той, с которой в прошлый раз его встретила.

- С Таськой? - воскликнул я.

Нинка сказала:

- В прошлый раз он нас не познакомил. В положении она. Если присмотришься - заметно.

- С Таськой! - уверенно заявил я.- Выходит, опутала она его. Теперь хоть так крути, хоть этак - не отвертится.

- Волков сумеет,- возразила Нинка.

- Зря на него наговариваешь,- заступился за товарища Самарин.- От своего ребенка он не откажется.

- Значит, считаешь, распишется?

- Этого утверждать не буду. Хомут на шею Волков вряд ли наденет. Но своего ребенка признает.

- А толку что?

- Помогать будет.

Нинка усмехнулась.

- До поры до времени.

- Это все от совести зависит! - твердо сказал Самарин,- А у Волкова она есть.

Было жарко. Я прибыл в Ашхабад в полдень, солнце жгло немилосердно, побитый асфальт был мягким, словно воск, раскаленные камни на мостовой, казалось, дымились. Пока добрался до общежития, семь потов с меня сошло, и теперь я чувствовал, как коробится пропитанная солью, но уже подсохшая майка. 

Это лето в Москве выдалось дождливым, холодным, солнечные дни можно было по пальцам пересчитать, я все время возвращался мыслями в Ашхабад, но уже в поезде, в душном вагоне с застывшим воздухом, от которого разламывалась голова, стал вспоминать прохладу, неторопливый московский дождь, мокрые листья на деревьях, лужицы на тротуарах.

Глянул в окно и спросил:

- Дожди были тут?

- Ни одного! - с веселым ужасом откликнулась Нинка.- Солнце прямо сбесилось. Мою напарницу, с которой я на одной делянке работала, удар хватил. А мне хоть бы что - вот только похудела.

- Это тебе к лицу,- сказал Самарин.

В Москве перед моим отъездом стало прохладно, листья деревьев окрасились желтизной, и небо сделалось другим: синева помутнела, покрылась дымчатой пленкой, прилетели синицы; они перепрыгивали с ветки на ветку, оглашая двор тихими, грустными посвистами; трава потемнела, потеряла свою свежесть, стала жесткой, как проволока.

А в Ашхабаде ничто не предвещало осень. Листья на деревьях были мохнатыми от осевшей на них пыли, пахло подгнившими фруктами. Я решил, что теперь поем их вдоволь - в институтском парке было много фруктовых деревьев.

- Чему улыбаешься? - поинтересовалась Нинка.

Я сказал про фрукты.

- Этого добра полно! - подтвердила Нинка.- А мне они надоели.

- Надо бы набрать яблок, груш, слив и высушить их,- сказал я.- Зимой компот варить будем.

Самарин рассмеялся.

- Смотри, каким хозяйственным стал! Придется тебя вместо Волкова старшиной назначить.

Я сказал, что не умею вести хозяйство, что мы ноги протянем, если меня назначат старшиной.

Самарин похлопал по карманам, ища папиросы.

- Вот они. - Нинка показала взглядом на подоконник.

Самарин взял папиросы, протянул пачку Нинке.

- Бросила,- сказала она.

Самарин метнул на Нинку взгляд, с несвойственной ему эмоциональностью воскликнул:

- Молодчина!

Нинка вдруг сказала, что Игрицкий вот уже две недели находится в больнице.

- Что с ним? - поинтересовался я.

- То.

- Значит, это у него навсегда.

- Не верю! - Нинка замотала головой.- Про моего отца так же говорили. А потом встретился врач, который пообещал его вылечить. Но не успел - война началась.

«Как она много наворотила, эта война,- подумал я.- Скольких людей унесла, скольких разлучила. И сколько надежд разрушила».

Журнал «Юность» № 7 июль 1976 г.

Верю

Trackback(0)
Comments (0)Add Comment

Write comment

security code
Write the displayed characters


busy
 

При использовании материалов - активная ссылка на сайт https://go-way.ru/ обязательна
All Rights Reserved 2008 - 2024 https://go-way.ru/

������.�������
Designed by Light Knowledge