|
Читать предыдущую часть
Больше недели после пожара на складе Кротов-отец был сам не свой. Варвара Павловна ходила по квартире на цыпочках. Отбросив чопорность, во дворе заговаривала с соседями о пожаре.
Как-то вечером вошел Леня в столовую. Матери дома не было. Отец сидел в кресле. Обычно аккуратный, он сейчас не замечал, как пепел от папиросы сыпался ему на брюки. Глаза у него были закрыты, плечи опущены, на бледном узком лбу мелкие крупинки пота.
«Он нездоров, - подумал Леня. - Может быть, ему плохо?» - и тронул его за плечо.
Тот дернулся, папироса выпала из пальцев, широко открывая близорукие побелевшие глаза, заговорил бессвязно:
- Кто, что?
- Это я! - сказал Леня, ближе наклоняясь к нему.
- Ты... ты зачем вошел сюда? - растягивая слова, выговорил Кротов тонкими, склеенными губами. Леня в недоумении молча смотрел на него. «Что с ним? Почему он так испугался?»
- Пойди к себе немедленно. И... и не сметь заходить, когда тебя не зовут.
Леня, взглянув на него еще раз, вышел из комнаты.
Леня думал... Не выходили из памяти вечера, когда к ним приходили гости. Их слова, полные непонятного смысла. Сожаления о прошедших счастливых днях, туманные намеки на счастливое будущее. Какое? Кто такие Аделаида Августовна и Евгений Евгеньевич? Почему она боится открыто носить свои украшения, прячет их от людских глаз и не стесняется показывать кольца и браслеты у них в доме. Леня думал, думал...
В глубине души поднималось то тревожное, на время забытое. Предчувствие беды вновь охватывало его с прежней силой. Он силился и не мог понять, откуда она придет. «Отец у тебя не такой»... - вспомнил он однажды Генины слова. «Не такой... Какой же?»
В один из дней этой длинной беспокойной недели Кротов пришел с работы раньше чем обычно. Портфель у него был неестественно раздут.
На звонок в дверь открыл Леня. Блеснув па него стеклами очков, Кротов вдруг улыбнулся.
- Как настроение? Превосходное? - спросил он, вешая пальто. - Варвара Павловна, взгляните, каких вкусных вещей я вам принес!
Они прошли в столовую. Папа бросил портфель на стол и проговорил, отдуваясь:
- Фу! Кончено все.
- Ну?! - придвинулась к нему мать, скользя по его лицу зелеными глазами.
- Кончилось. Сегодня посадили сторожа окончательно. Все ясно.
- Да, да, да, Георгий, - заговорила Варвара Павловна вздрагивающим голосом и вдруг всхлипнула.
- Перестань, Варя, - голос отца прозвучал необычно мягко. - Не так страшен черт, как его малюют. Серж прав... Леонид! - крикнул он громко.
Леня вошел.
- Мой руки и за стол. Я голоден, как стая волков в рождественские морозы.
Обедали долго и шумно. Мать подливала и подливала вина. Кротов раскраснелся, снял очки. Глаза у него были, как у совы, которую занесли на свет, и, как у совы, в глубине их затаилось хищное выражение. Леня мельком взглянул на него и уткнулся в тарелку.
- Я слышал, многое погибло, - сказал Леня после обеда, мучимый своими вновь вспыхнувшими мыслями.
- Говорят...
Отец развалился в кресле. С хрустом раскусил крепкое ароматное яблоко.
- Говорят, говорят... - Он хохотнул.- Ну и пусть говорят. Все это пустяки. Главное - арестовали сторожа.
Леня промолчал. Кротов, прикрыв глаза, насвистывал какой-то старинный вальс.
Последние дни этого месяца были серыми и хмурыми. Небо висело над городом так низко, что даже дым из труб не мог высоко подняться, а стелился по крышам. Но плохая погода не остановила ребят, и они продолжали бегать на стадион тренироваться. Чтобы уйти от своей непонятной тревоги, хотел пойти с ними и Леня. Но школьный врач не разрешил:
- Тебе нельзя ни бегать, ни прыгать. Легкие гимнастические упражнения - можно. Сердце чуть расширенное. Давно это у тебя?
- Не знаю, - безразлично ответил Леня.
- Ты не волнуйся. Дело поправимое. Только перегружать себя физически не надо. Маме скажи, чтобы сходила с тобой в больницу на рентген. Хорошо?
- Хорошо. - Леня взял направление, вышел из врачебного кабинета, сунул исписанную латынью бумажку в мусорный ящик. А на следующий день встретившаяся в подъезде Ната назвала его единоличником. Он не успел ей ничего сказать, заметил ее настороженный взгляд - сжался. Хотел поговорить о своих сомнениях с Геной, но не смог пересилить себя. Боялся. Боялся, что друзья отвернутся от него. Конечно, отвернутся. Особенно Миша, ведь дядя Андрей погиб...
«Я сам, сам...» - твердил себе Леня, а что «сам», он не знал толком.
Гена позвал его на перемене играть в чехарду, но Леня ушел от всех в библиотеку. Теперь все перемены он проводил там. Сюда глухо доносился шум отдыхающей школы. Торжественное спокойствие царило в комнате с палевыми занавесками на окнах, с высокими стеллажами, уставленными книгами. Здесь Леню покидала тревога. Он читал с упоением и с сожалением оставлял книгу до следующей перемены. Библиотекарь, маленькая, седенькая, с белым воротничком на темном» платье, давала Лене самые интересные книжки.
- Понравилась? - спрашивала она, когда он возвращал книгу. - Возьми еще эту.
Леня привык к библиотеке, привык к ее хозяйке, спокойной, тихой. И когда дома вновь охватывала тревога и сомнения, думал о ней.
«Рассказать бы ей все, ведь поймет. Она умная, столько книг перечитала». Приходя в библиотеку, внимательно смотрел на старушку, также внимательно смотрела на Леню и она. А через минуту уже казалось: ласковая старушка; поднимет Леню на смех со всеми его тревогами, назовет выдумщиком. «Конечно, назовет, - окончательно решал Леня.- Я просто болен. Мучаюсь, сам не знаю отчего. Наверно, я, как папа, тоже не такой».
Однажды Кротов, который с того дня, как принес домой толстый портфель, был все время необычайно возбужден и даже весел, пришел с работы часов в десять утра.
- Ты что, Георгий? - спросила Варвара Павловна, за последние дни относившаяся к главе семьи с заметным вниманием и хлопотливой озабоченностью.
Кротов ответил не сразу. Пройдя в комнату прямо в грязных ботинках, проговорил отрывисто:
- Позови Леонида.
Леня все слышал. Подивился его голосу, его обращению к матери, но когда увидел его лицо, поразился еще больше... Оно было бедным, как всегда, но такого жалкого, просящего выражения Леня еще никогда на нем не видел.
- Леонид! - Он помолчал, словно у него перехватило, горло, и кашлянул нетерпеливо. - Отнеси это Яшке. Знаешь? Пусть Федоту передаст сегодня. - Он протянул Лене, крохотный клочок бумаги, свернутый в несколько раз. Руки Кротова дрогнули, когда он передавал его. Руки Лени невольно отозвались на эту дрожь. Он вопросительно взглянул.
- Ты болен? - хотелось спросить Лене, спросить просто, как спрашивают своих родителей все дети. И хотелось услышать такой же простой ответ. Но Кротов, круто повернувшись, пошел к спальне. У порога обернулся. Лицо его уже не было просящим, что-то жесткое и злое твердо обозначилось на нем.
- Отдашь - и домой. Скажешь мне... - Что «скажешь», не пояснил.
Леня медленно спускался с лестницы. Неровно билось, сердце. Он чувствовал в этом клочке бумаги какой-то тайный смысл, какую-то зацепку к разгадке того, необъяснимого, что угнетало и давило его непосильной и мучительной тяжестью. За углом на другой улице он остановился. Сглотнув слюну, почему-то вдруг заполнившую весь рот, развернул записку.
В ней стояло только одно слово: «Кубань».
Не понимая, Леня смотрел на неровный помятый листочек и не видел Яшки. Тот вышел из высокого дома напротив, заметил Леню и остановился, внимательно присматриваясь к нему.
Ветер рвал из Лениных пальцев крохотный листок. Щелкнув, упала на него с крыши крупная талая капля. От образовавшегося влажного пятна написанное химическим карандашом проступило ярко: «Кубань».
«Что за «Кубань»? Что это?» - неслись в голове беспорядочные мысли. И вдруг листок исчез из Лениных пальцев. He-доумевая, Леня смотрел на то место, где он только что был.
- Это мне? - раздался возле голос. Леня поднял глаза и увидел Яшку.
- Мне это? - повторил Яшка и потряс возле Лениного лица только что исчезнувшей бумажкой. С трудом осознавая, вопрос, Леня машинально кивнул, занятый все тем же простым и в то же время загадочным словом. Что объясняет оно? Или что спрашивает?
Яшка оглядел его недобрым, прищуренным взглядом.
- Тетеря, - сказал он презрительно. - В жилах-то у тебя, наверно, простокваша плавает. И как только они дружат с тобой? - Яшка сплюнул и, толкнув Леню, чтобы тот очнулся, добавил:
- Скажешь, что отдал. Ясно? Отдал...
- Ясно, - отозвался Леня не своим голосом. И неожиданно весь подался к Яшке.
- А это что - «Кубань»? - спросил он с горячностью, и лицо его внезапно пошло красными пятнами.
Яшка еще более внимательно снова оглядел его, но через секунду губы его скривились все в той же пренебрежительной ухмылке.
- Много будешь знать, скоро состаришься. Понял? - И пошел от Лени вихляющей походкой.
Леня остался один. Он возвращался домой, не разгадав, не узнав ничего, но в подъезде невольный страх перед чем-то охватил его. Что там за черной, такой знакомой клеенчатой дверью? Кто такой Яшка? Почему Кротов-старший пишет ему такими непонятными, похожими на пароль выражениями?
Поднявшись еще на одну ступеньку, посмотрел на Наткину дверь. Он знал о недавней радости в ее семье: о награде. Вспомнил дядю Андрея.
И быстро, быстро взбежал на второй этаж. Нажал на звонок непозволительно резко. Дверь открылась не сразу. Отчего-то Лене подумалось, что в квартире слушали: кто там, за дверью. А когда открылась, Леня увидел широко распахнутые беспокойные глаза.
- Отдал? - спросила Варвара Павловна негромко, как только дверь за Леней закрылась. Он кивнул, наблюдая за ее лицом. - Ты сегодня в школу не пойдешь. - И Леня снова кивнул, а сам подумал, что это очень хорошо не идти сегодня в школу.
В своей комнате остановился у дверей, горько усмехнулся неизвестно чему. В окно дунуло. В какую-то щель проникал ветер, пищал тоненько, как комар. Варвара Павловна всегда любила сказки, где люди превращались то в комара, то в шмеля и исчезали незамеченными. Может, она и в жизни хочет остаться незамеченной?.. Почему?
Он лег на постель одетым, подложил руки под голову. Глядя в потолок, неотвязно думал о записке с коротким словом «Кубань».
Вспомнились странные посещения Яшкиного отца, его непонятные слова о проданной совести и многое, многое другое, что делало Ленин дом не похожим на дома его друзей. Он вспомнил, как хотел рассказать обо всем беспокоящем дяде Андрею. Но не рассказал.
Вспомнил Леня пожар, после него странную говорливость матери; отца, всегда такого аккуратного, а потом неряшливого, сидящего с папиросой в темной комнате. И невольно подумал о том неизвестном человеке, кто первым бросился тушить склад. Последняя мысль вызвала странное беспокойство.
Леня встал, подошел к окну. Уже стемнело. В небе клубились грязные разлохмаченные тучи. Они то соединялись, и тогда в густеющей темноте расплывались знакомые очертания двора, то внезапно разрывались, и становилось видно, как в. сумеречном свете чешуйчато блестели сморщенные лужи.
По стеклу со звоном ударило не то градом, не то дождем. Леня вздрогнул. «О чем это я? Что я такое забыл?» Он наморщил лоб и оглянулся.
Записка, записка... Странная записка, все странно в Лениной доме, а он молчит. Он ничего никому не говорит. Правильно ли это?
- Ты хотел бы быть таким, как Павлик Морозов? - спросила однажды Ната. И ответил ей сразу:
- Конечно, Ната.
- И я тоже хотела бы, - вздохнула Натка. - Только как? Хоть бы ЧП какое-нибудь случилось, - ввернула она новое, понравившееся ей слово.
А ЧП-то, наверно, уже есть. Ведь вот эта записка. Она зловещая какая-то. Чего же ждет он, Леня? Почему не идет, не расскажет хотя бы той милой старушке в библиотеке?
Он вспомнил отцовское жалкое, просящее лицо, материны беспокойные глаза... Глухо прошумел за окном ветер, чем-то сердито стукнул в стекло и умчался. В щемящей тиши стало слышно, как стучит в ушах кровь. В столовой, шипя, пробили несколько раз большие настенные часы.
«Что это?» - Леня поднял голову, не чувствуя, как по лицу ползут слезы.
- Значит, не могу, ничего не могу... - прошептал он растерянно, слизывая с губ влажное и соленое. Ничком упал на постель, затолкал под подушку голову, зарыдал беззвучно, кусая до боли губы.
Сон то был или обморок - он не мог потом объяснить. Но в какую-то минуту исчезло все: и мысли, и слезы. А потом появились звуки, они шли оттуда, из столовой. Сначала Леня не мог понять, что это за звуки, и не сразу сообразил: в столовой разговаривали. Говорил мужчина, но не Кротов. И вдруг Леня узнал этот густой сочный голос.
«Дядя Серж! - Леня соскочил с кровати. - Дядя Серж, миленький, как хорошо, что он приехал! Как хорошо!»
Леня спокойно вышел в коридор. Варвару Павловну всегда сердили поспешные движения, поэтому сдержался, хотя от радости хотелось крикнуть на всю квартиру, ворваться в столовую, повиснуть на шее дорогого дяди Сержа. Вот кому он расскажет обо всем! Леня уже поднял руку, чтобы постучать, но в это время дядя Серж сказал:
- Э-э, дорогой мой родственничек, с Россией скоро покончат. - Леня опустил руку. Разговор, кажется, был серьезный. Не мешать взрослым при серьезных разговорах - это правило Леня усвоил с детства. Но не ушел. Ему было приятно слушать дядю Сержа. «Постою. Когда они кончат, сразу же зайду».
- Пока с ней покончат, меня отправят к праотцам, - перебил кто-то, и Леня не сразу узнал говорившего. - Я честный...
- Честный... жулик, ты хочешь сказать? Еще неизвестно, кто из нас делает хуже Советской России - ты или я?
У Лени внезапно закружилась голова, как будто он посмотрел вниз со страшной высоты. Чтобы не упасть, прислонился спиной к стене, два раза глотнул воздух.
- Ну, а дальше? - спросил Кротов-отец.
- А дальше Париж, Италия, весь мир!..
- О, Сержик, - воркующе простонал женский голос. - Париж!.. Это моя мечта. - И с раздражением бросила: - На твоих колбасных обрезках, Георгий, далеко не уедешь. И так я из-за тебя загубила жизнь.
- Из-за вас, Варвара Павловна, я стал жуликом, но жуликом честным. Выкрутасы Сержа не по мне. Да и в России, как видите, мне живется неплохо. Только все надо делать с умом.
- Не думаю, чтобы слишком умным было это ваше дело со складом. Вашего-то Евгения Евгеньевича забрали, - отрывисто засмеялся Серж. - Как веревочка ни вьется, все равно конец найдется. Найдется и твой конец, Георгий. А вот Мария Львовна... Она работает с нами и скоро будет за границей.
Леня стремительно зажал рот руками. Крик рвался из сердца. Мария Львовна, та красивая женщина, дядя Серж, отец!..
- Мария Львовна говорит, - размеренно продолжал Серж, - появился здесь один чекист, Семен Ильич звать. Калач тертый. Не сомневаюсь, что вы уже у него на крючке, дорогие.
Леня стремительно зажал рот руками. Крик рвался из...
- Не смейте меня пугать! - взвизгнул отец. - Не смейте!.. - Голос его сорвался. Забулькала наливаемая из графина вода. Заплакала мать.
Вкрадчиво заскрипел пол: это дядя Серж прошел по комнате.
- А я и не пугаю, - лениво протянул он. - Я ре-зю-ми-рую. Часика через два я уйду. Наследил нечаянно. Одно дело. А вы моя родня. Вот и подумайте, что из всего этого может выйти.
Варвара Павловна ахнула. Кротов сказал не сразу, глухо:
- Какое же это дело?
- Одно давнее. И не стоило бы связываться, но узнал меня мой старый знакомец. Пришлось убрать ненужное свидетельство.
Голос звучал цинично. И это было тем более ужасно, что речь шла об убийстве. Шатаясь на негнущихся бесчувственных ногах, Леня сделал шаг к двери. Страха не было. Было единственное желание спросить, кто они? Спросить глаза в глаза и чтобы те, за дверью, ответили.
Ясно, словно она была рядом, увидел перед собой Леня Наткино лицо, услышал ее доверчивый вопрос о Павлике Морозове. И горькое и ошеломляющее радостное чувство будто приподняло его. Он рывком открыл дверь.
Серж стремительно повернулся. У отца упали на колени очки. Материны зеленые глаза заметались в непонятном беспокойстве.
Ухватившись за прохладную дверную ручку горячими, враз отвердевшими пальцами, Леня засмеялся негромко:
- Испугались?! - спросил он, и в голосе его впервые зазвенели гневные нотки. - Я слышал все, - добавил он негромко и вдруг закричал, выливая в этом крике всю свою боль и тревогу: - Я слышал все, все, все!!!
- Молчи-и! - врезался в Ленино сознание тонкий, не похожий на кротовский голос, и в ту же минуту удивительно длинная рука дяди Сержа ухватила его за плечо, другая, большая и холодная, больно скручивая его лицо, плотно зажала рот. Леня пытался вырваться. Но острая пронзительная боль в сердце перехватила дыхание, и он потерял сознание.
Окончание читать здесь
Взволнованный мир
Trackback(0)
 |
Лёня вступает в бой
TrackBack URI for this entry
Subscribe to this comment's feed