5 мая 1926 года над Ленинградом пролетел огромный дирижабль. Описав круг над Дворцовой площадью, он взял курс на север.
Тремя неделями раньше «Норге» прилетел из Рима в деревню Салюзи под Гатчиной, где еще в 1913 году был построен эллинг для первого русского дирижабля «Лебедь». «Лебедь» частенько проплывал над Петербургом, вызывая любопытство взрослых и восторг мальчишек. В этот эллинг отряд красноармейцев и ввел прилетевший из Рима «Норге».
Лететь на Северный полюс Амундсен решил еще в 1925 году. На самолете тогда это было невозможно. Помощник Амундсена лейтенант Рисер Ларсен предложил лететь на полюс на дирижабле, построенном в Италии инженер-полковником Нобиле. Дирижабль этот и был куплен - сто тысяч долларов выложил за него меценат Эльсворт.
Курс был проложен так: из Рима на Гатчину и от Гатчины до Шпицбергена под командой Рисера Ларсена, а от Шпицбергена, уже под командой самого Амундсена, через Северный полюс в Ном на Аляске. Скорость «Норге» не превышала ста тринадцати километров в час... «Норге» вылетел из Салюзи пятого мая. И ровно через неделю человек, водрузивший норвежский флаг на Южном полюсе, сбросил такой же с дирижабля на северном конце планеты.
А еще через год из города, который перед нами сверкал в вышине, великий норвежец ушел в свой последний полярный поход...
В кромешной тьме потонули огни Тромсё. Прошли немногие часы, и на небе вспыхнула ослепительная гирлянда света. Мириады сверкающих игл, «сталактитов» построили полукруг северного сияния. В глубине фиорда показался город Гаммерфест, самый северный в Европе, на 72° северной широты, город длинной полярной ночи. Город рыбаков, китобоев и охотников за полярным зверем.
Светало. Уплотнялись очертания Гаммерфеста. Город был узкий, вытянувшийся по побережью, прижатый к скалам фиорда.
Лодчонки саами завертелись у наших бортов. Красные шапки, отороченные мехом. На берегу оленьи упряжки.
Кормят саами олени, рыба и шумные птичьи базары.
К Нордкапу, венчающему Европу, подошли на вторые сутки пути в северных шхерах. Величественный, с отвесным обрывом утес обращен к морским просторам. Встали против рыбачьего поселка Хонигсвог, в бухточке около Нордкапа. В угрюмой тишине фиорда прогрохотали якоря.
Старый Адриансен медленно спускался по шторм-трапу в подлетевший катер. Встречали его сыновья, внуки, правнуки.
Он стоял в катере, отдавая нам салют. Залитый лунным светом, с ног до головы «закованный» в парусину, на фоне темных скал седобородый патриарх норвежских лоцманов казался мне чудесным троллем скандинавских саг.
* * *
Перед нами Баренцево море, родное Студеное море! Ранним утром пароход, завершая трансокеанский рейс, вошел в территориальные воды Советского Союза.
Здравствуй, Родина! Первенец советского судостроения возвращается к тебе с политической и экономической победой.
В Архангельске нас торжественно встречали тысячи жителей северного города.
К ним, морякам Севера, пришел первый океанский пароход, построенный в СССР.
... Какой фантастический путь за восемь пятилеток прошло наше судостроение! Какими пигмеями выглядят сейчас наши первые корабли в сравнении с громадными лайнерами, сорока - и шестидесяти тысячетонными танкерами и целыми плавучими заводами, построенными на наших верфях!
СССР ныне великая морская страна. С того дня, когда от набережной Васильевского острова отошел первый советский пароход, «дедушка советского торгового флота», - Советский Союз как морская держава вышел на пятое место после Англии, Норвегии, Японии и Либерии.
Борис Рейн
Глобус 1974
Trackback(0)
|