|
4.
В приемном покое клиники без труда отыскал Геннадия Ефимовича, очень пожилого, милого и спокойного человека, на которого не произвели никакого впечатления ни фамилия Скачкова, столь громкая в спортивных кругах, ни записка Руденко.
Геннадий Ефимович провел Валерия за ширму.
- Переодевайтесь. Можете, если хотите, свое надеть. Пижаму больничную, пожалуйста, с собой возьмите. Пригодится.
- Зачем? - спросил Скачков скорее для того, чтобы сказать что-то и не молчать.
Старичок пожал плечами.
- Порядок такой - пижаму иметь. Вдруг комиссия... Все должны быть тогда в форме. А кому в ней приятно?
Пояснений не требовалось: серый цвет тяжелой застиранной фланелевой пижамы говорил сам за себя.
- А сумку полагается сдавать. Все равно сестра-хозяйка из палаты выдворит при первой уборке.
- Строгая очень?
- Злая.
В комнате, примыкавшей к той, где он раздевался сидели пришедшие оттуда, с улицы, откуда только что пришел он. В руках - узлы и цветы.
Из-за стеклянной двери появлялись люди в пижамах. Порывистые объятия, смех, вздохи облегчения... И быстрый-быстрый уход после переодевания...
«А кто меня будет встречать? Галицкий?! От него дождешься!» - подумал Скачков, хотя это было и несправедливо.
Валерий обратил внимание на женщину средних лет, сидевшую в углу с совершенно отрешенным лицом. Ее большие, но словно иссохшие глаза смотрели прямо перед собой. Только руки, опущенные на колени с неопрятно задранной юбкой, редко, судорожно вздрагивали.
Старичок посадил Скачкова к столику за которым накрашенная и совершенно равнодушная ко всему девица начала нудную процедуру заполнения больничной карты.
Валерий отвечал машинально, не спуская глаз с женщины, сидевшей в странной позе. Может быть, потому, а может быть, еще и благодаря спортивной реакции он одним прыжком преодолел расстояние до женщины, когда вдруг увидел, как она начала медленно валиться со стула.
К ним бросились сестры, врачи, Геннадий Ефимович! Сделали укол. Уложили на деревянный, отполированный телами желтый диван.
- Что с ней? - спросил Скачков у старичка, когда паника улеглась.
- Муж у нее ночью умер... Сутки у постели дежурила. Уговаривали отдохнуть, а она вот как села, так и никуда не уходит.
Старичок легонько подтолкнул Скачкова в спину и проскользнул вперед.
- Пойдемте, я покажу вам палату.
И Скачков шагнул за порог стеклянной двери, из-за которой выходили такие оживленные, будто из кинозала после комедии, бывшие больные.
Странно, но этот рубеж он перешагнул безо всяких эмоций. Ни малейшего сомнения не было в душе капитана Советской Армии Валерия Скачкова, которого где-то на североамериканском континенте ждала биатлонная трасса, что вся эта медицинская суета не стоит выеденного яйца.
Они поднялись по лестнице на третий этаж. Скачков оглядывался вокруг с интересом, еще не веря, что все окружающее имеет к нему какое-то отношение.
Прошли весь коридор и в конце его остановились перед дверью с номером «21».
«Ого! Хорошая примета! Хотя лучше, если бы вообще можно было обойтись без подобных примет. И без этой палаты!»
Комната оказалась почти необъятной. Вроде спортивного зала. С потолками где-то в поднебесье. На шести койках - Скачков сосчитал их одним взглядом - сидели и лежали больные. Седьмая была свободной. Гомон смолк.
Геннадий Ефимович показал рукой на свободную койку.
- Располагайтесь. На обед вы уже опоздали. Ужин вам принесут в палату. К завтраку можете спуститься в столовую. Всего доброго!
И он ушел. А Скачков остался. Сунул сумку под кровать ударом ноги, будто мяч, чувствуя на своей спине внимательные, изучающие взгляды.
«Ничего себе общежитие! Представляю, как взвоет Галицкий! Он даже в общественных банях, в общем зале, умудряется организовать себе индивидуальную мойку».
Когда Скачков обернулся, чтобы взглянуть на тех, с кем ему придется прожить два-три дня, увидел, что все занимаются своими делами. И он почти обиделся. Во всяком случае, даже не сказал: «Здравствуйте!»
Журнал «Юность» № 10 октябрь 1986 г.
Высшая степень риска
Trackback(0)
 |
Высшая степень риска, часть 4
TrackBack URI for this entry
Subscribe to this comment's feed