Главная «Операция неизбежна!»

Наши партнеры

Полярный институт повышения квалификации

График отключения горячей воды и опрессовок в Мурманске летом 2023 года

Охрана труда - в 2023 году обучаем по новым правилам

Оформити без відмови та тривалих перевірок позику 24/7. Короткострокові кредити всім повнолітнім громадянам України. Оформлення онлайн. Все, що потрібно для подачі заявки - зайти на сайт, мікропозика онлайн, треба вибрати суму і термін на спеціальному калькуляторі. Під нуль відсотків цілодобово мікрокредит без відмови в Україні взяти дуже легко. Просто зайдіть на будь-який сайт МФО.

Моментальна позика без відсотків на карту онлайн. Максимальну суму і термін позики кожна компанія встановлює індивідуально. Рейтинг кредитів онлайн на банківську карту. Позика без відмови за 15 хвилин, кредит онлайн на карту в Україні через інтернет для всіх.
«Операция неизбежна!» Печать E-mail
Рейтинг пользователей: / 0
ХудшийЛучший 
20.06.2012 19:09

Читать предыдущую часть

В доме тети Вари всю эту неделю перед операцией было грустно. Алеша больше молчал, а Катя, оставаясь одна, нередко плакала: какие-то неясные, смутные, но недобрые предчувствия томили ее. И как ни старался развлечь друзей Мишук, как ни тащил их к телевизору и собранному его собственными руками приемнику, выискивая самые интересные передачи, Катя оставалась задумчивой и печальной.

Брат и сестра не говорили о маминой болезни, но каждый день, в пять часов, в сопровождении Миши, бросались встречать возвращавшуюся из больницы тетю Варю. И если она задерживалась, они, трое, усаживались рядышком на скамейке больничного сквера и, стараясь подавить тревогу, с нетерпением поглядывали на белую дверь. Еще не было ясно, необходима ли Зинаиде Петровне операция, еще шли какие-то пугающие исследования, и как раз эта неизвестность беспокоила больше всего.

В эти дни Катю не оставляли тревожные, печальные мысли, хотя она и заставляла себя иногда улыбаться очередной проделке Мишука.

Уже второй год, втайне от всех, она вела дневник, - у девчонок их шестого «В» дневники только еще входили в моду. Туда выписывались полюбившиеся строчки из прочитанных книг, куплеты из песен, маленькие наивные девчачьи секреты. На первой страничке своего дневника

Катя написала строчку из Чехова: «Праздная жизнь не может быть чистой» - и чуть пониже несколько слов Римского-Корсакова, она услышала их от учителя пения Андрея Степановича: «Я прислушивался к голосам народного творчества и природы,- говорил композитор,- и брал напетое и подсказанное ими в основу своего творчества...»

С того времени, как мама заболела, Катя не прикасалась к своей заветной тетрадке, но в тот день, когда тетя Варя сказала им на крыльце больницы: «Операция неизбежна!» - Катя, вернувшись домой, достала из портфеля свой дневник.

«Как я боюсь за маму! - писала она, боязливо поглядывая на дверь в кухню, где у плиты, в цветастом клеенчатом переднике, хозяйничала тетя Варя.- Сегодня тетя Варя сказала: «Операция неизбежна», и у меня словно сердце оборвалось и упало куда-то. Значит, болезнь очень серьезная. И я шла домой и старалась не плакать и все думала: какие мы с Алешей по отношению к маме были всегда эгоисты, не слушали ее, мало ей помогали, волновали по пустякам...

А ведь она так часто бывала грустная-грустная, хотя раньше, девушкой, была такая веселая, такая заводила, и пела замечательно, как никто у нас в городке не мог... Это все случилось из-за проклятой войны, из-за фрицев: они хотели заставить маму петь для них, а она нарочно наглоталась снегу, пока ее тащили в клуб, и охрипла. И голос пропал... Это тетя Варя вчера рассказала... И, наверно, поэтому мама так любит, когда я пою. Зажмурит глаза и лежит тихо-тихо, не шевельнется. И даже иногда плачет.

Бедная мамочка! Мама, родная, ведь мы с Алешей так любим тебя, и тетя Варя любит, и Миша. Поправляйся скорей... Я тебе клянусь за себя и за Алешку: больше мы никогда не будем тебя огорчать...»

- Катя! Ужинать! - распорядилась Варвара Сергеевна, входя в комнату с аппетитно скворчащей сковородкой. Поставила ее на стол, приподняла крышку, по комнате заструился запах жареного мяса и картошки.- А где мальчишки?

Катя прикрыла дневник книгой, вскочила:

- В сараюшке приемник мастерят... Сейчас позову! Она выбежала из комнаты и скоро вернулась в сопровождении ребят.

- А руки за вас кто мыть станет? - строго спросила Варвара Сергеевна.- Ишь: не кочегары мы, не плотники!.. Брысь на кухню!

Мальчишки скрылись за дверью и через минуту вернулись, шумно уселись за стол.

- До чего вкусно пахнет! - вскричал Мишук, потягивая носом.

- Очень! - кивнула Катя.

Некоторое время все молчали, занятые едой.

- А мы новый приемник почти собрали! - похвастал Миша, когда картошки и мяса на его тарелке почти не осталось. - Мировой!

- Теперь с Марсом связь наладите? - усмехнулась Катя.

- Смейся, смейся. Вы, девчонки, почему-то воображаете, что нам только Марс и нужен, а мы вот с одним парнишкой из Англии связь установили. Тоже радиолюбитель... Куда интереснее. А новый приемник у нас намного сильнее старого будет... Даже Японию сможет брать...

- Что Марс, что Япония,- пожала плечами Катя и подумала, что маме-то этот приемник ничем не сможет помочь.

- Конечно, с твоим техническим уровнем это все равно,- засмеялся Мишук, поворачиваясь к Варваре Сергеевне.- Одного конденсатора нам не хватает - и приемник готов!

- Что, если мы завтра с Алешей в город отправимся после уроков, а? У нас в магазине нету...

- Завтра у Зины операция,- сказала, вставая из-за стола, Варвара Сергеевна.- И завтра вы никуда не поедете.

Катя уронила вилку, вскочила.

- Как - завтра? Уже завтра? Значит, мамочка скоро выздоровеет?!

- Будем надеяться, детка... Только сердце у нее не очень...

Катя плохо спала ночь. Снилось, что идут с мамой по бесконечному снежному полю и мама строго спрашивает: «А где Алеша? Почему его нет с нами?» И Катя оборачивается, смотрит в снежную, пустынную даль, ей кажется - Алеша вот-вот их догонит. Катя никак не может понять, зачем, куда они спешат? Мама говорит: «На станцию. Вечерним поездом приедет папа, и тогда наконец мы все будем вместе». Но тут вдруг оказывается, что вовсе не мама идет рядом с Катей, а тетя Варя. Она торопит, тянет за собой Катю: «Опоздаем на операцию. Скорей! Скорей! Опоздаем!..» И опять все путается в этом странном больном сне...

Проснулась Катя в слезах. На тумбочке у кровати уютно светил желтым огоньком ночничок - домик на курьих ножках. На краю кровати, держа Катю за руку, в длинной ночной рубашке сидела тетя Варя.

- Что, Катюша? Мечешься, кричишь... Приснилось дурное?

- Да! Да! Операция.- Девочка, словно ища защиты, ткнулась головой тете Варе в теплое плечо.

- Ну и ничего страшного! Сделаем операцию, и мама поправится. Ведь стольких людей оперирую в нашей больнице, они выздоравливают и живут потом до ста лет!

Большие темные глаза Варвары Сергеевны смотрели ласково, мягкая добрая рука легко скользила по волосам. И Катя успокоилась. Поверила - с мамой все будет хорошо. Скоро поправится, вернется...

Как-то на днях Катя забегала домой. И совсем неожиданно комнаты родного дома показались ей мрачными и угрюмыми. Неприбранная в суматохе мамина кровать; перекинутое через спинку стула, беспомощно свисающее, словно живое, но обессилевшее, синее с белыми горохами мамино платье; на столе грязные тарелки, зачерствевшие куски хлеба, тусклый, давно остывший чайник. Катя постояла, растерянная, посреди этого разгрома, с удивлением спрашивая себя: неужели это их дом - стены, где она прожила всю жизнь, к которым так привыкла?

И сейчас, лежа в постели, думала: надо взять себя в руки, немедленно пойти домой и привести все в порядок. Ведь когда вернется мама, все должно сверкать и радовать глаз, как сверкало и радовало при ней... Мама любит, когда чисто. Она и Катю приучила к опрятности и порядку. Даже тетя Варя недавно похвалила: «Ну и чистюля ты, Катюша! Молодец! Смотри, как ловко прибираешь, прямо все горит у тебя под руками... Эй, мальчишки! Брали бы вы с Катюшки пример, а от вас только мусор и неустройство. Напылите, настрогаете... Завели возню с приемником! А ну марш сейчас же в сарай! Эвакуируйтесь, милые!..»

С тех пор ребята и оборудовали в сараюшке мастерскую и были очень довольны: полные хозяева в своем углу, никто не ворчит, не мешает, не перебрасывает с места на место инструменты...

Катя перевернулась на другой бок, закрыла глаза, но мысли, перебивая одна другую, мешали ей уснуть... Катя подметила: когда тетя Варя похвалила ее, Мишук довольно захмыкал, даже покраснел от удовольствия - он вообще любит, когда Катю хвалят, и огорчается, если ею недовольны.

Вот она плохо учится по арифметике, и ей часто за это попадает, а Мишук часами просиживает с ней над задачками, объясняет, показывает.

Но Кате всегда нестерпимо скучно от налезающих друг на друга трехзначных и пятизначных чисел. С трудом подавляя зевоту, она делается вдруг такой непонятливой и сонной, что у Миши опускаются руки.

- Ты, Катофея, собери, пожалуйста, внимание,- упрашивает он ее.- Ну, представь: два велосипедиста выехали из города А в город Б в разное время. Первый на час раньше, а второй...

Но она сидит с надутым лицом и чуть не плачет. Сама себе противна, но поделать ничего не может... Все эти велосипедисты и поезда, едущие обязательно из города А в город Б, чаны, из которых без конца, неизвестно зачем, переливается вода, бесконечные метры сукна и ситца - как они злят ее, раздражают, от них через полчаса разбаливается голова...

А сколько раз, наблюдая за ними, Варвара Сергеевна посмеивалась:

- Ну и похожа ты на свою мать, Катюша! Зина, как только бралась за арифметику или алгебру, глупела прямо на глазах. Маялась я с ней так же, как теперь Мишук с тобой.

И тогда Миша сердито защищал ее, свою ученицу:

- Это только кажется, что Катя не понимает, а на самом деле просто рассеянная страшно. Ну вот о чем ты сейчас думаешь? О чем? Какое-то потустороннее у тебя выражение лица!

А мысли ее и правда бродили далеко. Почему-то именно тогда, когда следовало сосредоточиться на решении задачи, на нее нападало мечтательное настроение. То представляла берег моря - а она видела его только на картинах да в кино,- волны, лижущие ослепительно желтый песок, и зеленые пальмы, и точеные веретена кипарисов, и белые пароходы; то мерещилось, что выходит на сцену огромного театра, в лицо бьет ослепительный свет рампы, и она поет неаполитанскую песенку «О мое солнце!» или «Орленка».

И ей аплодируют, кричат, и она задыхаемся от счастья... Еще какие-то зыбкие образы, обрывки книжных воспоминаний... И, непрошено врываясь» словно издалека, укоризненный голос Миши:

- Опять не слушаешь! Да, не слушала.

Ну как убедить их - Алешу, и Мишу, и тетю Варю, и Полину Федоровну, что никогда в жизни не пригодятся ей эти проклятые многозначные и однозначные! Ведь мечтает она совсем о другом: о том, как будет петь людям прекрасные песни и они полюбят ее за радость, которую она принесет... Кончит школу - скорей бы уж! - и поедет учиться в Москву, в Консерваторию. Ведь не собирается же она поступать в какой-нибудь МАИ или МВТУ, о чем день и ночь мечтают Алеша и Миша.

Когда, стиснув перед собой руки, она поет на вечерах самодеятельности и потом долго кланяется темному, взрывающемуся аплодисментами залу, та же Полина Федоровна, вечно бранящая ее за арифметику, долго хлопает, а после концерта подходит и растроганно, блестя темными глазами, окруженными лучиками морщинок, говорит:

- Как ты роешь, девочка! Голосок у тебя не хуже маминого. Я ведь помню, как Зина в молодости пела...

«Бедная мама так и не стала певицей...»

Катя поворачивается на другой бок и прерывисто вздыхает. Тихо в спальне. Только слышно, как посапывает и бормочет во сне Мишук.

- Не спишь? - шепчет в темноте Алеша. Он, наверно, приподымается в постели: чуть слышно поскрипывает под ним раскладушка. Катя не отзывается.- Кать! Я же чувствую - не спишь!

- Я тебе мешаю? - сердитым шепотом спрашивает Катя.

- Нет... Я... Я тоже не сплю. Про операцию думаю...

- И я,- вздыхает Катя.- Заставляю себя думать о другом, а выходит все равно про маму.

- Ну спи, Кать, спи! А то опять тетю Варю разбудим...

Утро следующего дня выдалось погожее, солнечное. Яркие квадраты света косо лежали на полу, на пушистом коврике у кровати, желтые солнечные зайцы весело метались по стенам.

- Ах, денек какой! - обрадовалась Варвара Сергеевна, распахивая окна. По небу неслись легкие кудрявые облачка, за ними синела глубина неба, перечеркнутая белым следом недавно пролетевшего реактивного самолета.- Смотрите-ка, ребята, красота какая!

- Тетя Варя! Можно, я не пойду сегодня в школу? - попросила Катя. Она заснула только под утро, и сейчас голова казалась чугунной.

- А я думаю, Катюша, надо идти,- мягко ответила Варвара Сергеевна, ласково поглаживая девочку по растрепанным после сна волосам.- Мама все беспокоится, как у вас с отметками... Ну чем ты поможешь маме, если пойдешь сейчас в больницу? Будешь слоняться по коридорам и нервничать, мешать нам. Нет, дружок, иди, иди! А я напишу классной руководительнице, чтобы отпустила вас к двенадцати - тогда операция, верно, кончится. Вот и приходите.

Катя задумалась, подошла к окну, бледная, насупленная.

- Пусть Алеша один идет в школу, тетя Варя. А я пойду дом приберу. Вдруг мама скоро вернется? Все должно быть чисто. Ну, тетя Варя...

Ведь годовые отметки уже выставлены, и до каникул два-три дня осталось - ходим для вида... А Алеша из школы за мной забежит... А, тетя Варечка?

Варвара Сергеевна с сомнением покачала головой.

- Уборку, Катюша, ты всегда успеешь сделать. После операции мама еще полежит у нас...- Потерла кончиками пальцев виски, махнула рукой.-

А впрочем, будь по-твоему. Я понимаю, какие сегодня науки...

Продолжение читать здесь

Родимое пятно

Trackback(0)
Comments (0)Add Comment

Write comment

security code
Write the displayed characters


busy
 

При использовании материалов - активная ссылка на сайт https://go-way.ru/ обязательна
All Rights Reserved 2008 - 2024 https://go-way.ru/

������.�������
Designed by Light Knowledge