|
Читать предыдущую часть
Запыхавшись от быстрой ходьбы, Катя и Алеша шагали по росной, прохладной траве.
До станции было порядочно, и они боялись опоздать на электричку. Наполненные клубникой корзины тяжело оттягивали руки. Прикрытые марлей ягоды просвечивали нежно-розовым. Над корзинами, не отставая, назойливо вились золотобрюхие осы.
В этом году и клубника не радовала ребят. Когда жива была мама, они ели ягоды всласть и всегда приглашали угощаться друзей. Заберутся, бывало, когда только вздумается, на грядки и лакомятся до отвала. А тетя Наташа завела другие порядки, строгие, хотя, конечно, и поработала сама в садике немало.
Целыми днями колдовала на клубничных грядках, полола, прореживала, поливала какими-то специальными растворами. Вот и получилась ягодка на удивленье - крупная, коралловая, необыкновенно сочная и сладкая. И есть ее запросто Наталья Петровна не разрешала, считала баловством. Выдавала по блюдечку в день, да еще приговаривала: «Клубника - ягода ценная, денежная, грех ее уничтожать безо всякого смысла. Проесть что хочешь можно - продавать надо торопиться, пока сезон. Самое время лишнюю копейку в карман положить. Глядишь, вам и валеночки на зиму, и ботинки, и еще что...»
Вот и брели Катя с Алешей за валеночками в разгар лета. Тетя Наташа только что не пересчитала каждую ягодку, несколько раз наказывала не есть в пути: «Самим-то и мятую можно - не господа какие. И везите бережно, аккуратно. Растрясется, сомлеет - совсем ей другая цена.
Вот жалость, сама не могу поехать с вами, ноги ломит и ломит, никакого терпенья нету,- сожалела она.- Боюсь, обмишулитесь по молодости... Покупатель хитрый пошел - каждый норовит хоть чуток чужого урвать...»
Вспоминая теткины наставления, Катя болезненно морщилась и то и дело перехватывала поудобнее корзину,- шершавые ручки докрасна натерли ладони.
- Устала? Давай понесу.- Алеша остановился на тропинке, поджидая сестру.
- Не надо. У тебя и так тяжелее.
- Да-а, нагрузила тетка, как ишаков! - Алеша недовольно поморщился.- Отдохнула немного? Ну пошли...
Торопясь за братом, Катя несмело сказала:
- Слушай, Леш, а вдруг на станции кого из наших ребят встретим? Скажут: «Хороши Озерные, клубникой поехали спекулировать». Мама нас никогда не заставляла торговать. И сама никогда ни одной ягоды не продала.
- Так то мама...- Алеша насупился, светлые брови сердито сбежались к переносице.- А теперь мы с тобой, как это тетка все время твердит, сироты...
Вздохнула и Катя и снова перекинула корзину с руки на руку.
К электричке они подоспели вовремя. Весело гудя, поезд понесся мимо берез и мрачноватых елей, подступивших вплотную к железнодорожному полотну.
Вагон оказался почти пустым. Лишь в углу клевал носом старичок в клетчатой кепке да в другом конце вагона, о чем-то озабоченно шепчась, расселись две толстые бабы; рядом с ними на скамейке стояли укрытые полотенцем корзины. Видно, тоже ехали на рынок.
Катя и Алеша уселись рядом и принялись глядеть в окно.
- А помнишь,- задумчиво сказала Катя,- как я маленькая раз испугалась елки? У нас под самым окном росла такая большая, лохматая, ее потом зачем-то спилили. Как-то вечером мама говорит: «Долго спать не будете - ночью придет великан». И вот, помню, проснулась я. А перед окном елка стоит, по ней тени от туч бегут - как живая. И таинственная такая. И мне примерещилось - великан пришел. «Вот, думаю, подойдет, просунет в раскрытое окно мохнатую лапу, схватит и утащит в лес». Перепугалась ужасно. Реву, кричу, мама никак не может меня успокоить. А утром смотрю - никакой это не великан, а наша милая елка, под которой всегда играем. И зачем только ее спилили?..
- Кажется, сохнуть стала... Папа пошел в поселковый Совет, и разрешили спилить.- Алеша потянулся, широко зевнул.- Ну ладно, Катюш. Давай-ка подремлем немного. Что-то не выспался я...
В вагоне становилось тесно и шумно: пассажиры все прибывали. Воскресенье - день самой бойкой торговли на московских рынках, и тысячи пригородных жителей с раннего утра отправляются в город с кошелками, бидонами, охапками сирени. В такие дни в вагонах всегда пахнет свежей зеленью, ягодами и цветами.
Катя и не заметила, как задремала, прислонившись головой к Алешиному плечу. Проснулась уже у самой Москвы, когда за окнами мелькали кварталы новых жилых домов, по земле струились, сплетаясь и расплетаясь, сверкающие рельсы, краснели потускневшие на ветру кирпичные привокзальные строения.
На перроне толпа подхватила ребят и вытолкнула на привокзальную площадь недалеко от рынка.
Помня наказы Натальи Петровны, Алеша сперва заплатил за место, потом они с Катей разыскали ряды, где торговали ягодами, и втиснулись со своими корзинами между светленьким веснушчатым парнишкой их лет и толстой, бровастой теткой, замотанной в голубую, с кистями шаль.
Когда Катя откинула с корзинки марлю, соседка недобро покосилась на клубнику и прошипела с раздражением:
- Черт нанес на мою голову! Другого места не нашли?!
- А что? - спросил Алеша.- Чем мы вам помешали?
- Тем и помешали! - зло буркнула тетка, размотав голубую шаль и рывком освобождая от марли и свою корзину.
Катя и Алеша сразу поняли причину недовольства соседки: их клубника была много крупнее и лучше. Переглянувшись, они не могли удержаться от довольной улыбки, Алеша даже подмигнул сестре.
Заметив это, бровастая тетка ощетинилась еще больше. Ее тучные, кирпичного румянца щеки стали как будто еще полнее, светлые синеватые глазки утонули в припухших веках.
- Вот она, нонешняя молодежь. От горшка два вершка, а уже над старшими скалятся... А ведь, поди-ка, еще пионеры!
Алеша сердито повернулся к ней.
- Оставь эту злыдню,- шепотом попросила Катя.- Не связывайся. Не видишь разве? Скандалистка.
Алеша с трудом сдержался, отвернулся от бровастой тетки и принялся вместе с Катей разглядывать рынок.
Кругом, несмотря на ранний час, все уже кипело, бурлило и радовало глаз пестротой красок. Напротив ягодных рядов разместились продавцы овощей. На длинном прилавке громоздились букеты бело-розовой редиски, павлиньими хвостами топырились перья лука, малахитово зеленели горки салата.
Заметив, что брат и сестра с любопытством осматриваются, их сосед с другой стороны, такой же белобрысый и вихрастый паренек, как Алеша, с самоуверенностью завсегдатая дружелюбно спросил:
- В первый раз здесь, видать?
- Ага,- готовно отозвался Алеша.- А ты, что ж, бывалый?
Паренек достал из кармана пиджачка расческу, попытался причесать свои непослушные вихры, потом солидно ответил:
- Станешь бывалым, если три года поездишь. То с клубникой, то, попозже, с вишней да с яблоками...
- А мы первый раз. Нам тетя велела по два пятьдесят кило продавать. Не дорого? - вмешалась в разговор Катя.
- В самый раз! Чего же дешевить? Ягода, она трудов требует... Сами, поди-ка, знаете...
Катя и Алеша промолчали. Неловко было сознаться, что в огороде возилась больше всего тетка, только Алеша иногда подносил для полива воду.
Паренек, у которого вихры стали дыбом, звонко, привычно закричал:
- А ну налетай, расхватывай! Клубника первый сорт. Пальчики оближешь. Сам бы ел, да мама не велит...
И покупатели стали подходить, еще издали замечая Катину и Алешину клубнику.
Подошел седой, лысоватый полковник с бидончиком и тяжелой тростью в руках.
- Ишь ты! Прямо царь-ягода! - воскликнул он, останавливаясь и смешно щурясь.- Насыпь-ка мне, внучка, на пятерку! Кутить так кутить, черт побери! Верно говорю?
Из Катиной и Алешиной корзинок клубника исчезала на глазах, бойко торговал и мальчишка, а у тетки в голубой шали дело двигалось туго.
Она злилась все сильнее, все ярче пылал кирпичный румянец на ее скулах, все туже сжимались зубы.
- И чего злобитесь? - насупясь, спросил Алеша.- Не нравится рядом с нами - взяли бы да ушли на другое место.
- Че-его? - подбоченясь, спросила тетка, и ее густые темные брови поползли на лоб.- Это я-то должна уходить с постоянного своего места?
Да я тут который год стою! Вас, поди-ка, и в проекте еще не значилось, а я тут стояла! Сами и убирайтесь! - и замахнулась, хотела толкнуть Катю в грудь.
Катя испуганно отшатнулась, схватилась обеими руками за прилавок; косынка, прикрывающая ее лицо, слетела.
- Ну, ты, старая ведьма, полегче! А то узнаешь у меня! - крикнул Алеша, стискивая кулаки.
В эту минуту к прилавку подошел плечистый курчавый парень с крохотной девчуркой на руках. Он взял из Катиной корзины одну ягоду и с видимым удовольствием попробовал.
- Вот это да! - Он восхищенно покрутил головой.- Сахар с медом, нектар! А ну-ка, краля, сыпь сюда килограммчик!
- «Краля»! Разуй глаза! - неожиданно закричала бровастая.- Да ты у кого берешь? Глянь, она какая! Ведь заразная, как есть заразная. Порченая. Чисто мышь на щеке приживилась! И не противно у такой уродки брать?!
- Что ты сказала? Кто здесь уродка? - обернулся к тетке сразу же побелевший Алеша.
- Сестра твоя уродка. Вот кто! - завизжала тетка.- Гляди сам... Уродка! Порченая! Грязная! Нет уж, ни в жисть ей женишка не найти! Только разве горбатого какого.- И она громко расхохоталась Кате в лицо.
- Ну и ну,- удивленно протянул парень с девочкой на руках, отступая в смятении.- Погляди, дочка, видишь, какая старая ведьма! Это и есть Баба-Яга. Вы, ребята, топали бы подальше от этой карги...
Катя стояла ни жива ни мертва. На побледневшем, словно посыпанном мелом лице отчетливее проступило темное, во всю щеку, родимое пятно.
- А ну проси прощения! - оглянувшись на сестру, не своим голосом закричал Алеша, хватая тетку за воротник кацавейки.- Сию минуту проси!..
- Помогите! Убивают!..- истошно заголосила тетка; щеки у нее дрожали от страха.- Отпусти, ирод сопливый, задушишь!
- Сейчас же проси прощения, поганка! - глухо повторял Алеша в потное, злое бабье лицо и, наливаясь яростью, все сильнее тряс ее.
Резко повернувшись, задел локтем корзину торговки, часть клубники просыпалась за прилавок на бетонный пол. Катя плакала, закрыв лицо руками.
- Отпусти! - Крепкие руки вихрастого мальчугана оторвали Алешу от старухи.- Дал раза, и ладно! Гляди, народ собирается...
Деловито покрикивая, толпу расталкивал молоденький, в новой форме милиционер.
- Что за шум? - строго спросил он.
- Да вот мальчонка психанул, сцепился с женщиной, клубнику рассыпал,- неуверенно заговорили кругом.- Разве разберешь, кто тут правый, кто виноватый.
- Паразит какой! - всхлипывала тетка, стоя на коленях и собирая с пола помятую клубнику.- Товарищ начальник! Смотрите-ка, чего наделал: чуть не придушил и товар весь попортил. Пусть теперь платит. Клубничка, товарищ участковый, нынче по два с полтиной... Сколько труда загубил, сопляк проклятый!
- Ты, малец, соображаешь, чего делаешь? - напуская на себя строгость, спросил милиционер Алешу.- Какое такое имеешь право губить чужой труд? А?
Алеша загнанно оглядел собравшихся.
- А пусть не оскорбляет! Думает, если она старая...
- Старая?! Слышали? Да мне сорок пять только в будущем году стукнет! - закричала бровастая.
- А ну прекрати базар! - строго сказал милиционер, и тетка тут же стихла, утирая потное лицо кончиком голубой шали.
Милиционер повернулся к Алеше, оглядел его с головы до ног.
- Н-да! Вижу, друг, тебе палец в рот совать не приходится - зубастый. Откусишь и еще попросишь.- Милиционер покачал головой.- Придется заплатить... Ну, а ты чего ревешь? - уже менее строго спросил он Катю, которая все еще плакала, подергивая плечами.
- А эта тетка ее и обидела,- вступился курчавый парень, пересаживая девочку с руки на руку.- Клубника, гляди, сержант, у ребят куда лучше. Вот она и зашлась от зависти. Ворчала, ворчала, а потом оскорблять стала... Девчонке и обидно: разве она виноватая, если пятно? Будь я на месте братишки,- парень кивнул на Алешу,- и не так бы еще врезал карге...
- Ну ладно, собирайтесь, пойдем в отделение! - строго приказал милиционер.- Там разберемся, что к чему.
- Какое отделение, товарищ участковый? - жалобно закудахтала бровастая.- Они, гляди-ка, распродались, а я? Некогда мне по милициям бегать! Пусть с места моего отчаливают да заплатят за порченую ягоду. Куда с ней теперь? Кто купит? Кило два рассыпали...
- Ладно, ладно, гражданка! Шумели? Шумели. Вот и собирайтесь,- настаивал милиционер.- Ну! Кому сказано?!
В милицию отправились все вместе. Вслед неслись и одобрительные и возмущенные возгласы.
Катя шла как во сне, придерживая платочек, закрывающий щеку. Она и хотела бы не плакать, но слезы сами текли по щекам, по носу и подбородку,- остановить их оказалось невозможно... Никто никогда не обижал ее так. Противная? Грязная? Из ее рук нельзя брать ягоды?..
В отделении, за высоким деревянным барьером, сидел толстый, пожилой человек в милицейской форме, с капитанскими звездочками на погонах. Отложив газету и внимательно оглядев вошедших усталыми, темными глазами, спросил, не вынимая изо рта сигареты:
- Что за ребятня, Суздалев? Почему слезы?..
- Да вот, товарищ капитан, парнишка с женщиной сцепился. Клубнику просыпал. Говорит, будто сестру обидела...
Капитан внимательно посмотрел на Катю,- она, потупившись, молчала. Капитан старательно загасил в пепельнице сигарету.
- Ну, что молчишь, нарушительница? Правда гражданка тебя обидела или брат твой хулиган? А? И чем она тебя так уж изобидела?
- Алеша не виноват,- сказала Катя, вскидывая голову.- Она сказала...- и Катя снова расплакалась, с трудом выговаривая сквозь слезы,- сказала... будто я противная. И грязная... А Алеша заступился.
- Грязная? А по-моему, ты очень аккуратная девочка. И плачешь ты, наверно, зря. А ну подыми голову! Что ты платочком, как монашка, прикрываешься?
- А вот из-за родимки и назвала меня грязной,- всхлипнула Катя и, выпрямившись, сбросила косынку.- А разве я виновата?
Глаза капитана потемнели, он грузно встал из-за стола, покорябанную давним шрамом руку положил на раскрытую перед ним книгу записей.
- Теперь понятно! - загрохотал он.- Да как ты, Шмакова, посмела девчонку оскорбить? Ты же спекулянтка известная! На прошлой неделе приводили тоже за скандал... По пятнадцати суткам соскучилась? Ишь, чистюля какая выискалась! На свои-то руки погляди! Опять штраф заплатить хочешь за антисанитарию?..
И пока капитан произносил свою тираду, бровастая, подхватив корзину, суматошно пятилась к двери. Когда дверь за ней прикрылась и она исчезла, дежурный усмехнулся:
- Ускакала! Ты за ней поглядывай, Суздалев.- И, повернувшись к Алеше, похлопал его по плечу.- А ты, паренек, всегда защищай сестру. Обиженного обидеть - легче легкого.
Он пристально и с какой-то печальной задумчивостью посмотрел на Катю, выдвинул ящик стола, достал оттуда огромное красное яблоко и протянул ей.
Продолжение читать здесь
Родимое пятно
Trackback(0)
 |
«Обиженного обидеть легко»
TrackBack URI for this entry
Subscribe to this comment's feed