Главная Тройной заслон Часть 2

Наши партнеры

Полярный институт повышения квалификации

График отключения горячей воды и опрессовок в Мурманске летом 2023 года

Охрана труда - в 2023 году обучаем по новым правилам

Оформити без відмови та тривалих перевірок позику 24/7. Короткострокові кредити всім повнолітнім громадянам України. Оформлення онлайн. Все, що потрібно для подачі заявки - зайти на сайт, мікропозика онлайн, треба вибрати суму і термін на спеціальному калькуляторі. Під нуль відсотків цілодобово мікрокредит без відмови в Україні взяти дуже легко. Просто зайдіть на будь-який сайт МФО.

Моментальна позика без відсотків на карту онлайн. Максимальну суму і термін позики кожна компанія встановлює індивідуально. Рейтинг кредитів онлайн на банківську карту. Позика без відмови за 15 хвилин, кредит онлайн на карту в Україні через інтернет для всіх.
Тройной заслон Часть 2 Печать E-mail
Рейтинг пользователей: / 0
ХудшийЛучший 
26.01.2012 19:37

Вчера на сторожевую заставу Истру прибыли майор - начальник штаба полка, его помощник по разведке капитан Шелест и лейтенант Радзиевский. Весь личный состав построили в одну шеренгу у разлапистого дуба. Нужно было обеспечить связь с далеко разбросанными группами, отобрать людей на Правую Эки-Дару и проследить, чтобы это ответственное задание было выполнено точно и в срок.

Майор быстрыми шагами обошел небольшую шеренгу, коротко, в упор вглядываясь в лица бойцов. Движения его были резкими, стремительными. Потом он вскинул голову и посмотрел на командира роты:

- Так, старший лейтенант, как же фамилия вашего проводника?

- Шония, товарищ майор,- вытянулся Истру.- Сержант Константин Шония.

- Пусть выйдет из строя.

Шония, сложенный, как герой древнего эпоса, сделал два шага вперед. Над верхней губой его  темнела бархатная полоска по-юношески мягких усов.

- Шония... Грузин? - спросил начальник штаба, разглядывая классический профиль высокого загорелого сержанта. По всему чувствовалось, любит парень покрасоваться.

- Мингрел, товарищ майор.

- Ну, это все равно. Дети есть? - неожиданно спросил он.

- Двое, товарищ майор.

- Когда же ты успел? Тебе ведь, пожалуй, лет двадцать с небольшим. Так?

- Двадцать три, товарищ майор, и у меня двойня,- ослепительно улыбнулся Шония, а вместе  с ним заулыбались и остальные.

- Ничего не скажешь, расцвет творческих сил! - гася усмешку, проговорил начштаба.- Горы здешние знаешь?

- Так точно! До войны инструктором по туризму работал в этих местах.- Он говорил почти без акцента, чуть нажимая на первый слог и растягивая в нем гласную.- Горы - моя родина.

- Что ж, это дело, это то самое, что нам нужно,- удовлетворенно рубанул воздух начальник  штаба.- Будешь старшим в заслоне, сержант.

- Есть, товарищ майор!

- Все инструкции получишь у моего помощника - капитана Шелеста.

...И вот теперь Константин Шония легко шагает в голове отряда, будто вовсе и не вздыбившаяся  тропа перед ним, а гладкая, ровненькая дорожка, будто и нет за спиной тридцатикилограммового мешка, на шее автомата, а на плече скатки. Истру, шедший следом за ним, видел, как уверенно и свободно ставил Костя ногу, словно пританцовывал: носок-пятка, носок - пятка. Врожденная походка горца.

Тропа была настолько крутой, что страшно было остановиться хотя бы на миг, особенно с лошадьми. Казалось, прерви это поступательное движение, эту инерцию взлета, и не удержишься, покатишься вниз до самой границы леса. Но сейчас и люди и животные дышали в едином ритме. Это было тяжкое, прерывистое дыхание. Пот застилал глаза, ныла спина от груза, и кровь пульсировала в висках, отдаваясь в барабанных перепонках звенящим пощелкиванием метронома.

Фирновые поля оставались слева от тропы. Ноздреватый, изъеденный солнцем снег сверкал кристаллической солью. На фоне синего неба надвигавшаяся на них гранитная стена вздымалась мертвым оскалом камня...

Для всех, кроме Константина Шонии, это был хотя и величественный, но чуждый мир, полный враждебности, где каждый куст, каждый камень таили в себе скрытую угрозу. Только Шония чувствовал себя в родной стихии. Здесь парили орлы и рождались облака, здесь начинали свой бег стремительные реки. Торжественный покой гор, прозрачный воздух и светлые потоки, падающие с ледников, очищали душу, настраивали мысли на возвышенный лад. Недаром же древние, побывав в горах, давали им такие поэтические названия, как Поднебесные горы и Крыша мира.

Кавказ - его родина и родина его предков.

Здесь Эльбрус - обитель солнца и льда,- поднявшийся над землей выше всех вершин старой Европы. Здесь, в верховьях Риона, невдалеке от селения Амбролаури, был прикован к скале Прометей, грузинский Амирани - античный титан, бросивший вызов богам Олимпа. Здесь и больше нигде в спокойствии и мудрой простоте люди могли прожить две и три обычных человеческих жизни.

Дед Ираклий называл эту землю священной. Костя был комсомольцем и, естественно, в бога не верил, хотя и для Кости земля Кавказа была священной, - вовсе не потому, что два тысячелетия назад некие гипотетические старцы в длинных хламидах, опираясь на посохи, бродили босиком по здешним каменистым дорогам, как рассказывал дед, а потому, что это была его земля, горячая, как стручок огненного перца, и терпкая, как плоды терновника, земля, где холод талых вод соседствовал с оранжерейным теплом побережья, где дворы пропахли бараниной, жарящейся на мангалах, и ароматом острой приправы из трав и семян. Потому что в Очамчире жила его Нана, родившая ему двух близнецов - Тариэла и Автандила.

Очамчира... Лохмотья коры, свисающей с эвкалиптов, черные покрывала на головах у пожилых женщин с коричневыми веками, наборные ремешки, опоясывающие тонкие станы седобородых старцев, звуки зурны и бубна, доносящиеся со двора, где вторую неделю подряд гуляют свадьбу, и многоголосье гармонически слаженного хора, которое изредка доносит ветерок душной и темной ночью.

Это его родина!

Когда Костя уходил из дома, Нана положила ему в сумку красный шерстяной шарф, который связала в последние дни. Сейчас он бесполезно лежал на дне его вещмешка. Слишком не по уставу выглядел бы с ним сержант даже здесь, высоко в горах.

Но так ли уж бесполезен он был? Ведь стоило дотронуться до шарфа, и вместе с прикосновением руке передавалось тепло пальцев его Наны. В нем еще жил родной домашний запах. И так ли уж важно, что его не намотаешь на шею? Костю согревает движение, горячая кровь и мысли о молодой жене.

А мальчишки, которым совсем недавно исполнился год? Все соседи твердили, что сыновья похожи на него. Какие они теперь? В этом возрасте человек меняется каждую неделю.

Вчера командир роты посмеялся:

- Везет тебе, Шония, одним махом двух пацанов подарил миру. Без брака сработал. А у меня, понимаешь, одно-единственное дитя, и то девчонка.

- Э-э, товарищ старший лейтенант, вам, наверное, кто-то наврал, что на Кавказе девочки не в цене,- ответил Костя.- Наш поэт Руставели сказал: дорог льву его детеныш, будь он львенок или львица...

И вот теперь настал час, когда этому доброму миру грозят разрушение и гибель. Поколеблен извечный покой и попрана мудрость. Люди в серо-зеленых шинелях, оснащенные самым совершенным оружием и первоклассным снаряжением, идут сюда, в его горы, неся с собой неволю для близких и позор родительскому очагу. И кто они, эти люди?

Здесь где-то рядом проходит стык двух наступающих вражеских соединений - четвертой горнострелковой дивизии, укомплектованной тирольскими стрелками, для которых горы такая же привычная стихия, и первой альпийской дивизии со звучным названием «Эдельвейс».

Никогда не встречавшись с врагом, представить его себе трудно. Живых немцев Костя видел только однажды, года три назад. Еще школьником он занимался скалолазаньем и альпинизмом, мечтал участвовать в штурме одной из самых труднодоступных вершин Кавказа. Уже тогда ему приходилось водить по маршрутам группы экскурсантов. А тут его вызвал в Сухуми начальник республиканского профсоюзного управления по туризму и сказал:

- Шония, ты молодой, но благоразумный человек. Поезжай в Теберду. Поведешь через Клухори пятерых немецких туристов, Пойдешь в паре с местным тебердинским инструктором. Обеспечь, я прошу тебя! И чтобы все было хорошо. Запомни, у нас теперь с Германией дружеские отношения.

Это, понимаешь, наши дорогие гости...

Немцы как немцы. Такими он их себе и представлял: отлично экипированные, собранные, аккуратные. Двое были художниками. Только рисовали они не красками, а карандашами на красивых планшетах. Умели делать наброски прямо на ходу.

- Краски - это дома,- говорил темноволосый, приземистый крепыш Отто Планечка, единственный из пятерых, прилично объяснявшийся по-русски.- Краски всегда живут здесь,- и он постукивал себя по широкой груди,- в сердце артиста. Если это делать так, как дер натур, получится фото. Цветное фото. «Экзакта», понимаешь?

Аппараты фирмы «Экзакта» Костя уже видел у двоих из этой группы. Одного звали Карл Глюкенау.

Имя свое он произносил чуть нараспев, проглатывая букву «р». Получалось очень забавно. Другой был Эдмунд. Имена остальных и вовсе не задержались в Костиной памяти.

Уже в Сухуми Эдмунд подарил ему книжку с прекрасными иллюстрациями. Это была «Песнь о Нибелунгах» в переложении для детей и юношества. Но поскольку книжка была на немецком языке, она так и осталась нечитанной. Восхищали только картинки, изображавшие героев древнегерманского мифа. И если маленький рост, опрятная бородка и кустистые брови делали Планечку похожим на карлика-нибелунга, то Карл Глюкенау, высокий, голубоглазый, аристократически подтянутый, вполне мог сойти за самого Зигфрида.

На прощание Отто вручил Косте карандашный набросок его портрета. Но дома сказали, что Костя на нем не очень похож на себя, и рисунок в конце концов затерялся. Карл обещал прислать фотографии, однако так и не выслал. Видимо, забыл за делами.

Группа тогда шла медленно. Часто останавливались, фотографировались, наблюдали в бинокли за турами, которые словно бы нарочно выставляли себя для обозрения на голых вершинах отдаленных скал. Немцы делали беглые зарисовки и дневниковые записи. Народ, в общем-то, оказался покладистый, доброжелательный, и идти с ними было одно удовольствие.

И вот только теперь, совсем недавно у Кости стали возникать сомнения, действительно ли эти дотошные немцы были всего лишь невинными путешественниками. В ту пору по Кавказу бродило немало таких групп, особенно среди альпинистов.

Немцы ходили по Лабе, Марухе и Зеленчуку.

Ходили и по другим рекам. На Эльбрус поднимались. И многие из них, как выяснилось потом, были художниками. Неужели же немцам в такое тревожное время нечего было делать дома? А может быть, под видом туристов в горы Кавказа проникали шпионы-топографы? И кто поручится, что там, за перевалом, эти тирольские части не ведет сюда новоявленный знаток Кавказа немец чешского происхождения Отто Планечка или выходец из Восточной Пруссии белокурый красавец Карл Глюкенау, так и не приславший обещанных фотографий?..

...Скальная стена темно-пепельного цвета уже подступила вплотную, подобно громадному экрану зашторив небесную синеву, заслонив полмира. Слева на пологом склоне виднелось какое-то деревянное сооружение и сложенные штабелем бревна. Отставший от Кости старший лейтенант протянул туда руку:

- Что это?

Шония уже выбрался на широкую площадку у самого подножия скал, усыпанную черным пластинчатым щебнем, и отдыхал, не сбрасывая со спины груза.

- Армянский балаган,- ответил он,- жерди и дранка.

Истру, взбиравшийся по тропе, хотел спросить еще о чем-то, но ему не хватило дыхания. Костя заметил это и пояснил:

- Здесь раньше летом армяне барашек пасли. Там внизу много армян, целый колхоз.

- А что за лес сложен? - наконец выдохнул Истру, показывая глазами на ошкуренные бревна.

- Загон для скота строить собирались,- ответил Шония.- Или, может быть, сыроварню. Кто их знает...

Легкий ветер с ледников быстро сушил взмокший лоб. Ветер чес знобящую свежесть и запах талого снега...

Журнал «Юность» № 10 октябрь 1976 г.

Тройной заслон

Trackback(0)
Comments (0)Add Comment

Write comment

security code
Write the displayed characters


busy
 

При использовании материалов - активная ссылка на сайт https://go-way.ru/ обязательна
All Rights Reserved 2008 - 2024 https://go-way.ru/

������.�������
Designed by Light Knowledge