Главная В Залесске

Наши партнеры

Полярный институт повышения квалификации

График отключения горячей воды и опрессовок в Мурманске летом 2023 года

Охрана труда - в 2023 году обучаем по новым правилам

Оформити без відмови та тривалих перевірок позику 24/7. Короткострокові кредити всім повнолітнім громадянам України. Оформлення онлайн. Все, що потрібно для подачі заявки - зайти на сайт, мікропозика онлайн, треба вибрати суму і термін на спеціальному калькуляторі. Під нуль відсотків цілодобово мікрокредит без відмови в Україні взяти дуже легко. Просто зайдіть на будь-який сайт МФО.

Моментальна позика без відсотків на карту онлайн. Максимальну суму і термін позики кожна компанія встановлює індивідуально. Рейтинг кредитів онлайн на банківську карту. Позика без відмови за 15 хвилин, кредит онлайн на карту в Україні через інтернет для всіх.
В Залесске Печать E-mail
Рейтинг пользователей: / 0
ХудшийЛучший 
20.06.2012 20:40

Читать предыдущую часть

Рано утром на следующий день, наспех позавтракав, Наталья Петровна и Катя отправились в Залесск.

Катя никогда раньше не ездила к тетке. И теперь весь путь - и в электричке, и на улицах Залесска по дороге к теткиному дому - осматривалась с интересом и с какой-то затаенной, ей и самой непонятной враждебностью.

Поначалу ей показалось, что Залесск мало чем отличается от их поселка. Такая же длинная бетонная платформа, такое же деревянное, выкрашенное в коричневое станционное здание. Расписания, примелькавшиеся плакаты: «Ходить по путям запрещено», «Береги свою жизнь!» Такие же лотки «Пиво-воды», и мелкие магазинчики на площади, и одноэтажные домики с мезонинами и палисадниками, где пышно кустились акация и сирень. Так же торчали на крышах телевизионные антенны.

Замощенная крупным булыжником улица, по которой они шли от станции, казалась горбатой: сначала круто карабкалась вверх, потом сбегала в овраг,- идти утомительно и неприятно. Наталья Петровна то и дело останавливалась передохнуть, жаловалась на больные ноги, на ломоту в пояснице.

Навстречу попадались знакомые Наталье Петровне женщины, здоровались, ахали, охали - удивлялись, что она долго нигде не показывалась.

Вытирая платочком глаза, Наталья Петровна рассказывала, что похоронила сестру, а вот племянницу-сиротку взяла к себе, теперь девочка будет жить в Залесске. Вырастить надо, воспитать, пристроить, хотя по нынешним временам это и нелегко... Катя ежилась под пристальными соболезнующими взглядами, ей казалось, что все смотрят на ее родимку и думают: какое же безобразие у тебя на щеке! И, стараясь прикрыть щеку, Катя все туже затягивала косынкой голову.

- Как у вас, тетя, много здесь знакомых! - сказала она.- Это хорошо, когда есть друзья... Правда ведь?

- Неужто не правда?! Так ведь я здесь с самой зеленой поры, с молодости живу,- с удовольствием отозвалась Наталья Петровна.- Привыкла, и ко мне все привыкли. Да и живу по божьему закону, Катенька, по-доброму. Вот и оделил бог друзьями. Раньше-то дядю твоего, отца Спиридона, знаешь как здесь уважали! Ну-у! За первого человека в городе считался. Конечно, уважали не всякие там...- Наталья Петровна пренебрежительно махнула рукой,- а те, кто с богом в душе. Какие, бывало, он проповеди говорил, Катюша, каждое слово в душу навечно ложилось. Нынешний-то отец Александр будто все и правильно проповедует, но еффекту по сравнению с речами Спиреньки нет! При покойном-то верующие слезами так и заливались, а сейчас. Нет, не трогает душу отец Александр, не трогает...

- Ой, теть Наташа! Смотрите, смешные какие ребята! - фыркнула вдруг Катя, прикрыв рот углом косынки.- На маскарад, что ли, вырядились?

Навстречу шли два подростка, одетые в длинные черные рясы.

- Скажешь тоже! Маскарад! - строго и с укором оборвала Наталья Петровна.- Это при монастыре послушники... Будущие пастыри духовные.

- И они в бога веруют? - искренне удивилась Катя.- Мальчишки - и веруют?

- А ты как думаешь? Ежели молодой, так и обязательно безбожник? Нет, Катенька! Есть и среди молодежи Христовы наследники. И свою душу блюдут, и о других пекутся...

Потупясь, Катя промолчала; ей казалось - неблагодарно спорить с теткой, которая так внимательна и добра к ней.

- А вот и храм наш! - восторженно воскликнула Наталья Петровна, останавливаясь и крестясь.- Господи, как соскучилась по родным местам!

Монастырь действительно казался очень красивым. С пригорка были хорошо видны его высокие белые стены, церковь, вздымавшая к небу блестящие, позолоченные, увенчанные крестами купола. Вдоль ограды стояли высоченные столетние липы.

Наталья Петровна зашагала быстрее.

- Теперь, Катенька, и дом наш рядышком,- сказала она, облегченно вздыхая.

Свернули в узенькую зеленую улочку. Прошли вдоль глухого, покрашенного в голубой цвет забора и остановились у калитки с прибитой к ней дощечкой: «Во дворе злая собака!»

- Егорушка-то, видно, в соборе еще,- пояснила Кате Наталья Петровна, ласково гладя собаку по лохматой шее.- Ну как ты тут без хозяйки? На-ка вот, я тебе колбаски ливерной припасла...

Пес одним жадным глотком проглотил колбасу и только тогда заметил за спиной Натальи Петровны Катю. Напуганная видом огромной собаки, Катя не решалась идти дальше.

Со вставшей дыбом шерстью, исступленно и хрипло лая, Буян бросился к Кате, но его удержала натянувшаяся, зазвеневшая цепь.

Катя в страхе прижалась к забору.

- Кыш, Буянка! - пригрозила Наталья Петровна.- Это - наша. Вот гляди, я ее обниму... Видишь, Буян?

И пес, словно поняв сказанные ему слова, сразу успокоился, завилял огромным, похожим на помело хвостом.

- А чужому войти,- со страхом спросила Катя, - разорвет?

- Для того и держим! - кивнула Наталья Петровна.- Народ-то всякий шатается. И хулиганья, и воришек еще порядочно! Прошлой весной у Алексеевны, подружки моей, прямо со двора юбку шерстяную увели. Почти неношенную. А жил бы во дворе песик - не осмелились, не сунулись бы. Только, гляди, Катенька, зря его не корми. Сытый-то он ленивый, залезет в конуру и дрыхнет как миленький. А впроголодь блюдет.

С опаской поглядывая на Буяна, Катя вслед за Натальей Петровной поднялась на крыльцо. Дом был добротно обшит тесом и, только недавно покрашенный, как и забор, в голубой цвет, напоминал сказочный терем. Резные перила и фронтон крыльца, резные наличники - все это делало дом нарядным, похожим на игрушку. И двери были украшены искусной резьбой: кисти винограда, голуби, кресты, сложный переплетающийся орнамент.

- Глядишь? - обернулась Наталья Петровна к Кате.- Это - все Егорушка, своими руками.

Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге появилась полная женщина с большими, зелеными, веселыми глазами. Она широко раскинула красивые белые руки, обняла Наталью Петровну, троекратно с ней расцеловалась, говоря между поцелуями:

- Наконец-то, мамаша! А мы соскучились! Егорушка каждый день вспоминал...

- Слава те господи, дома! - с облегчением перекрестилась Наталья Петровна.- А я и сама, Марусенька, не чаяла, когда вернусь...

На терраске, застекленной разноцветными - красными, синими и желтыми - стеклами, стоял круглый стол и два стула, на столе блестел электрический утюг. Кате бросился в глаза висевший на стене березовый, тоже резной, испачканный ягодами туесок.

В полутьме передней она остановилась, ничего не видя и не зная, куда идти. Чувствовалось, что кругом тесно толпились какие-то невидимые вещи, и Катя боялась ступить шаг, чтобы чего-нибудь не опрокинуть, не разбить. Но вот щелкнул под рукой Натальи Петровны выключатель, и Катя увидела поставленные один на другой, окованные латунными полосками старинные сундуки, чемоданы, корзины.

Направо от нее, рядом с вешалкой, блестело высокое, до самого потолка, прямоугольное зеркало, и в нем отражалась она, Катя, растерянная и немного испуганная...

- Ты, Катенька, босоножки-то сыми! - сказала, оглядываясь, Наталья Петровна.- Ишь сколько на них пылищи! А паркет, видать, только-только натертый... Вот пока Егорушкины шлепы надень...

В переднюю выходило еще две двери; за одной из них, словно коричневое зеркало, блестел красивый, в елочку, паркет.

Катя послушно сняла босоножки - они и в самом деле очень запылились,- надела темно-синие мягкие шлепанцы. Наталья Петровна тоже переобулась, скинула и аккуратно повесила на вешалку кофту.

- Вот тут мы, Катенька, и живем! - говорила она между делом.- И твой дом теперь будет тут... Здесь вот у нас кухня, в прошлом году Маруся настояла, чтобы кафель на стены поставить. Теперь, говорит, у всех так. И на даче у владыки тоже кафель... Оно и правда куда чище...

Третьего года газ провели - ни тебе примуса, ни керогаза... А это вот наша зала...

Катя с любопытством осмотрела большую мрачноватую комнату со старинным резным буфетом, смутно отражавшимся в навощенном паркете, диваном с высокой спинкой, пианино и огромной шкурой бурого медведя, распластавшегося на полу возле дивана. В углу темнел иконостас со множеством икон, и с потолка на трех серебряных цепочках свисала лампада розового стекла. Над диваном два мужских портрета: на одном - толстый, упитанный и, наверно, веселый человек, другой - испитой, желчный, с глубоко запавшими глазами. На груди у того и другого белели кресты, и волосы у обоих свисали до самых плеч.

- Глядишь? - послышался сзади голос Натальи Петровны.- Это вот и есть покойный наш отец Спиридон, царствие ему небесное. Егорушка только что личностью в него не вышел, а характер - вылитый отец: последнюю рубашку с себя отдаст. А другой, который постарше, худой,- владыка нонешний. Подвижнической жизни человек, праведник...

В залу выходило еще три двери - за дорогими тюлевыми занавесками светились высокие, смотрящие на улицу окна.

- Вот, Катюша. - Наталья Петровна ласково взяла Катю за локоть, подвела к одной из дверей.- Тут, значит, кабинет Егорушкин. Запоминай. К тому говорю, что не любит он, ежели кто к нему без спросу. И ты не ходи - осерчает... А это моя келейка. Окошко, видишь, в сад, сирень в стекла стучится... А тут спальня Егорушкина и Марусина. У них, видишь, попросторнее - люди молодые, дай им бог совет и любовь... Ну вот он и весь наш дом. Наша горница - с богом не спорница... Ты походи тут, посмотри, а я на кухню гляну - все ли в порядке. Как-никак месяц не была... А ежели в сад захочешь, так это с крыльца налево...

- Хорошо, тетя.- Шлепая разношенными, большими для ее ног, мягкими туфлями, Катя прошлась по комнате, откинув тюлевую занавеску, выглянула в окно.

Узенькая улочка, меж булыжников пробивается трава; деревянная, покосившаяся скамейка у ворот напротив. Потом, присев на краешек дивана, Катя еще раз с недоумением осмотрела комнату. Все в ней было дорогое и добротное, но Катя не могла отделаться от ощущения, что чего-то в ней, привычного и необходимого, нет.

- Книги! - сказала она вслух неожиданно для самой себя. В их доме книг было множество, они лежали повсюду - на столах, на подоконниках, на этажерках, ими были заставлены три большие полки, сооруженные еще покойным отцом. И у тети Вари было порядочно книг - правда, они с Мишуком читали в основном медицинскую и техническую литературу...

Катя встала, внимательнее оглядывая комнату. Нет, кажется, все-таки есть одна - на маленьком угловом столике лежала большая книга в темном кожаном, тисненном уже потускневшим золотом переплете. Оглянувшись на дверь в кухню, откуда доносились голоса Натальи Петровны и Маруси, Катя осторожно подошла к столику и, не беря книгу в руки, развернула ее. «Церковная...» - подумала Катя. И тут ей почудилось, что кто-то внимательно и недобро за ней наблюдает. Поспешно закрыв книгу, Катя вскинула глаза. Огромный рыжий кот лежал на самом верху буфета и неодобрительно и враждебно следил оттуда за Катей, словно она была незваной гостьей, вторгшейся в чужое жилье. Глаза у кота были тоже рыжие, почти янтарные, и, как показалось Кате, излучали таинственный свет...

Она снова отошла к дивану и села. Каково-то будет здесь Торпедику? Этот рыжий, подумала она, «домовладелец», наверно, балованный и злой. Перед отъездом Катя отнесла Торпедика к Клавдии Семеновне, попросила приютить на денек. Клавдии Семеновне Торпедик очень понравился, и она, наверно, с удовольствием оставила бы его у себя совсем. Может, оставить? Еще раз оглядев комнату, Катя заметила, что нет в комнате и такой, почти обязательной теперь в каждом доме вещи, как телевизор. Неужели нет? Она встала, подошла к двери в Марусину и Егорушкину спальню, заглянула. И вздохнула с грустью: нет. Видимо, в семье Натальи Петровны считается безбожием, нарушением правил веры смотреть оперетты и слушать концерты...

Она не успела додумать до конца свои невеселые думы - в зал быстро вошла Маруся. И если дом Натальи Петровны с первого взгляда не очень понравился Кате, то Маруся сразу показалась красивой и доброй. Такая она была вся приятная: статная, с высоко взбитыми по моде волосами, с яркими ненакрашенными губами. Большие, зеленоватые, в темных крапинках глаза глядели на Катю зорко и ласково. Она подошла к Кате и обняла ее своими полными, в медно-розовых веснушках руками.

- А ну какая она, сестренка? - Блестящие зеленые глаза внимательно и испытующе оглядели Катю с головы до ног.- Вот Егорушка обрадуется!.. Мамаша! - Она повернулась лицом к вошедшей следом Наталье Петровне.- Сынок-то вас, мамаша, каждый день поминал: как вы, дескать, там одна с этаким горем управляетесь...

- А что ж, письмо мое разве не получали? Неужто пропало? - Наталья Петровна села на диван и принялась растирать ладонями колени.- Отписала вам все по порядку. Схоронили Зину честь по чести. Алешу вчера Григорий в Москву забрал, а мы на денек-другой явились повидаться, а там обратно придется ехать. Дом продавать будем. Чего ему пустовать? И сейчас цены на дома вон как упали - глядишь, и еще подешевеют. А им-то, ребятам, долгая учеба предстоит... Да и ежели дом пустой долго стоять Судет, соседи же и разграбят. По щепочке разнесут.

Катя обиженно вскинула голову:

- У нас соседи хорошие. Никто ничего не украдет...

- Много ты понимаешь! - усмехнулась Наталья Петровна.- Дитя ты и есть дитя малое.

Маруся, тоже улыбаясь, весело и легко кивала.

- Тут Алексеевна о вас, мамаша, истосковалась. Сколько раз заходила, спрашивала: «Может, подъехать к вам, помочь чем?»

Наталья Петровна тяжело откинулась на спинку дивана, вытянула ноги.

- Чем там поможешь. Добрым словом разве? А только вот, Мария, порядка я в доме не вижу.- Она с осуждением кивнула в сторону иконостаса.- Неужто лампаду трудно тебе затеплить? Ну, ты не веришь - бог с тобой, но я сколько раз просила! - И, перекрестившись, гремя откуда-то взявшимся коробком спичек, охая, вскарабкалась на стул и зажгла лампаду.

Во дворе залился радостным лаем Буян, тяжело хлопнула входная дверь.

- Смотри-ка, приехали! - громогласно провозгласил, входя в комнату, высокий молодой человек с рыжеватой бородкой, с зачесанными назад длинными волнистыми каштановыми волосами.

Катя подумала, что его красивое, словно выписанное тонкой кистью лицо походит на изображение Христа.

- Это, стало быть, и есть Катюшка?! Ну, невеста, совсем невеста!.. Иди сюда, иди, целуй брата. Хоть и двоюродный, а все брат-Егорушка сам подошел к Катюше и сгреб ее длинными, худыми руками. Катя еле помнила Егора: он только однажды, давным-давно, приезжал к ним с тетей Наташей, совсем мальчишкой. Сейчас у него не было ничего общего с тем Егорушкой, маячившим в смутных воспоминаниях.

Он наклонился к девочке, заглянул в лицо. Глаза у Егорушки были такие же зеленоватые, в густых рыжеватых ресницах, как у Маруси, но смотрели без ее задора, ласково и покойно.

- А ты, говорят, у нас певица,- сказал он Кате, смущенной и обрадованной добрым приемом.- Ну вот, после чайку и попоем мы с тобой, и послушаем...

Маруся, звеня посудой, ловко и быстро собирала на стол.

Прежде чем сесть за стол, Наталья Петровна и Егорушка перекрестились на иконы в переднем углу. Маруся не крестилась, а поглядывала на мужа и свекровь, как показалось Кате, иронически, с тихой усмешкой.

Обедали и пили чай не торопясь, со вкусом, и Наталья Петровна, то и дело поднимая лицо от тарелки или блюдечка, расспрашивала Егорушку и Марусю о делах. Маруся, довольно посмеиваясь, рассказала, что в магазине была ревизия, но все обошлось благополучно, «комар носу не подточит», всех премировали за перевыполнение плана. И ее, Марусю, тоже. И в соборе у Егорушки все шло тихо и мирно. Владыка на днях прислал благословение. Катя, не поняла, кто такой владыка, но догадалась, что это Егорушкино начальство,- говорили о «владыке» с почтением и с какой-то странной осторожностью, словно боялись обидеть.

Напившись чаю и снова перекрестившись, пробормотав «Благодарю тя, господи, яко насытив мя», Наталья Петровна, значительно оглядев родных, заговорила:

- Вот, значит, милые мои, господь нам сиротку на воспитание послал... Только вот я думаю и думаю: где же мы Катюшку спать приспособим? А? В кабинете отца Спиридона нельзя - нарушать память покойного никак невозможно. Он же там все свои проповеди сочинял. Да и Егорушкин кабинетик теперь там... Ну, ваша спальня, моя келейка - там тоже никак невозможно. А?

- Это вопрос! - многозначительно отозвался Егорушка, добро и ласково разглядывая Катю.

- Так теперь же лето! - воскликнула Маруся.- Вот па терраске поставим раскладушку - и спи в четыре сна!

- Не об теперешнем времени речь,- перебила Наталья Петровна.- Завтра-послезавтра снова уедем. А вот зимой...

Ежели ей на кухне стелить, ото всех упреки пойдут: вот, дескать, взяли сиротку и на кухне содержат...

- Это вопрос! - повторил Егорушка, вставая и потягиваясь.- Ну да вот если гардероб отодвинуть - там аккурат коечка встанет. Тоже вроде келейки будет...

- Да что сейчас об этом думать! - беспечно отмахнулась Маруся.- Придумаем чего-нибудь...

Когда встали наконец из-за стола, Маруся, посмотрев на свои золотые часики, заторопилась: пора в магазин, а Егорушка отправился в соседнюю «заповедную» комнату отдыхать.

Но только Маруся ушла, Буян во дворе снова залаял, зазвякал цепью. Наталья Петровна, кряхтя, поднялась и вышла. Вернулась она вместе с маленькой, бедно одетой старушонкой.

- Слава богу! Уж и не чаяла свидеться! - радостно причитала та.- Захожу, захожу, а всё говорят: задерживается да задерживается. Матушка Наталья Петровна, соскучилась по тебе до смерти...

Алексеевна обняла Наталью Петровну, и подруги троекратно облобызались.

Катюша украдкой разглядывала гостью, ее иссеченное бесчисленными морщинами лицо со смешным, задорно вздернутым носиком.

Старушонка заметила Катюшу и подошла к ней - походка у нее была неожиданно легкая и быстрая.

- И племянницу привезли? Вот истинно божеское дело! - Она цепкими, неопределенного цвета, выцветшими глазами оглядела Катюшу с головы до ног.- Сиротиночка ты милая, худенькая какая!.. Ну ясно, такое-то горе легко ли пережить... Кому ни доведись... Ну, бог сирот не оставляет. Вторая мать у тебя будет, деточка. Наталья-то Петровна святой души женщина. Живи, миленькая, живи...

Вернувшись к Наталье Петровне, Алексеевну продолжала говорить, почти не переводя дыхания,- видно, действительно соскучилась и спешила отвести душу, наговориться всласть.

- А новостей здесь, матушка Наталья Петровна, накопилось за время твоего-то странствия невпроворот... Об отце Александре в журнале святом пропечатали. Восхваляли - больно проповеди душевные читает. И тут как раз день ангела его. Прихожане-то уж и расстарались: что тортов, что конфет нанесли - видимо-невидимо, еле в такси уместили... Про цветы и не говорю. Словно на свадьбу цветов навалили... А еще иностранцев к нам в город понаехало, службу на троицын день в соборе слушать. Каких только дамов-мадамов не было! Худющие все, длинные, шляпы с этакими вот полями, с цветами вовсе чудными - таких у нас и не видать... И слушали аккуратно, не вертелись, как вертихвостки наши, не шептались. А отец Александр...

Наталья Петровна насупилась, губы недовольно сжались.

- Да погоди, Алексеевна, растрещалась что сорока,- перебила она приятельницу.- Что ты все талдычишь - отец Александр да отец Александр... Скажи-ка лучше, как здоровье твое? Вот садись сюда, клубнички попробуй,- хороша у Зинаиды на огороде клубника. Вчера ребята в Москву ездили, килограммов десять продали. И домой вот привезла - своих угостить...

Наталья Петровна наложила на блюдечки клубники, села к столу.

- И впрямь до чего же сладкая! - восхитилась Алексеевна.- Прямо во рту тает... И много выручки привезли?

- Да где уж много! На обувку осеннюю им только и хватит,- отмахнулась Наталья Петровна.- Знала бы, сама поехала, хоть и маюсь ногами. Трояк истратили зазря. Приобрели сокровище - черного кота притащили...

- Неуж купили? - изумилась Алексеевна, смешно морща свой маленький, осыпанный старческими веснушками лоб.- Да еще черного! Да у нас же в Залесске котов этих бездомных - невпроворот. И опять же Васька у вас в доме.

- Его пьяный чуть не убил,- тихо сказала Катя.

- Смотри-ка, однако, сердчишко у девушки какое жалостливое,- умилилась Алексеевна, старательно разминая ягоды беззубым ртом.- А ведь которые больные, те частенько злые бывают...

- Я не больная! - с сердитым удивлением возразила Катя.- С чего вы взяли?

- Ну как же, миленькая! Щечка-то у тебя вон какая порченая.

Катя вспыхнула и потупилась.

- Ну да это ничего, знала я случаи и не такой хвори. Господь бог помогал,- ласково продолжала Алексеевна, не замечая Катиного смущения.- Молиться нужно и просить всемогущего... Помнишь, Наталья Петровна, Настасью, соседку мою? Уж как болела, как мучилась, а обратилась душой к богу, он и помог. Со смертного одра, можно сказать, встала... И в писании, деточка, сколько таких случаев записано. Воскресил же Христос Лазаря и пятью хлебами тысячи голодных накормил. А святая вода скольким помогала. Вот поглядишь, какие у нас по праздникам в храме за святой водой очередя! С бидонами стоят...

Опустив голову, глядя в стол, Катя молчала. Словно сговорились! Вчера та базарная бровастая баба, сегодня эта божья старушка... Наверно, и обидеть не думала, она ведь подруга тети Наташи, не стала бы нарочно обижать... Значит, очень уж бросается людям в глаза пятно, значит, правда она противная... Но ведь ребята в классе дружат с ней, и Мишук, самый славный, самый умный после Алеши мальчишка, тоже дружит и никогда ни полсловом не намекает о проклятом пятне.

Временами она и сама о нем совсем забывает...

- Вот и я о том же говорю! - подхватила Наталья Петровна.- О боге больше думать надо, на него надежды возлагать. А вся эта пионерия-комсомолия - шуму много, а польза какая? Вот мать у нее померла. Что, уж очень ее в школе утешили? Помогли? Позаботились? Токмо приходили какие-то две девчонки, и вся забота.

- И Миша все время приходил,- с обидой поправила Наталью Петровну Катя.- А девочки, конечно, помогли. Что бы я без них делала?

Закусив дрожащую губу, Катя отвернулась к окну.

- Ну, может, и не так я что сказала, Катенька.- Наталья Петровна погладила племянницу по плечу.- Я без обиды, без зла. А слезы-то ты до завтра побереги. Завтра сорок дней Зине,- повернулась она к Алексеевне.- Молебен пойдем служить. Приходи и ты, Лексеевна, помянем покойницу. Знаешь, Лексеевна, не случись меня на похоронах, так и сунули бы сестру в землю без обряда, словно басурманку. О душе думают ли теперь?

- Какая уж им душа!.. Забыли, Петровна, забыли душу! - сокрушенно покачала головой Алексеевна, торопливо крестясь.- А на молебен приду, обязательно приду. Как же не прийти, милая...

Из кабинета вышел, потягиваясь со сна, Егорушка, ласково поздоровался с гостьей. Прошелся по комнате, остановился у пианино и стал задумчиво перебирать клавиши.

- Сейчас Анна Ивановна на репетицию пожалует,- сказал он со значением, ни к кому не обращаясь и не оборачиваясь.- Посмотрим, как голос у нее нынче звучит. Вторую неделю на горло жалуется. Петь, говорит, все труднее, а замена? Голосов хороших для церкви днем с огнем не сыскать... Все в самодеятельность бегут да о театрах мечтают...

Он сел к пианино, длинные пальцы легко пробежали по клавишам. И, неожиданно повернувшись на крутящемся табурете, поманил к себе Катюшу.

- А ну-ка, сестренка, покажи голосок. Ты в хоре пела?

- Я в нашем школьном хоре запевалой,- краснея, с плохо скрываемой гордостью сказала Катя.

- Значит, понятие о гаммах имеешь! Ну-ка, повтори пассаж...

Егорушка заиграл. Катя оживилась, подошла к пианино и, легко вздохнув, запела. Забился об окна и стены голосок, чуть-чуть охрипший за последнее время, когда было пролито столько слез, и все равно хрустально-звенящий.

Егорушка даже присвистнул от удивления, когда она замолчала.

- Ай да Катерина свет Романовна! Не посрамила фамилию!

- Что я говорила? - довольно заметила Наталья Петровна, убирая со стола блюдечки из-под ягод.- Голосок выльется не хуже, чем у твоей Анны Ивановны!

- Дар божий, чистый дар божий,- восхищенно кивала и Алексеевна, с завистливым уважением поглядывая на Катю.

- Н-да, голосок...- восхищенно и в то же время задумчиво протянул Егорушка и, чуть прищурившись, ласково и внимательно посмотрел на маленькую сестру.

А у Кати немного отлегло от сердца, словно этот чужой и странный дом стал ей родней и ближе...

Продолжение читать здесь

Родимое пятно

Trackback(0)
Comments (0)Add Comment

Write comment

security code
Write the displayed characters


busy
 

При использовании материалов - активная ссылка на сайт https://go-way.ru/ обязательна
All Rights Reserved 2008 - 2024 https://go-way.ru/

������.�������
Designed by Light Knowledge