Главная Боевая связь

Наши партнеры

Полярный институт повышения квалификации

График отключения горячей воды и опрессовок в Мурманске летом 2023 года

Охрана труда - в 2023 году обучаем по новым правилам

Оформити без відмови та тривалих перевірок позику 24/7. Короткострокові кредити всім повнолітнім громадянам України. Оформлення онлайн. Все, що потрібно для подачі заявки - зайти на сайт, мікропозика онлайн, треба вибрати суму і термін на спеціальному калькуляторі. Під нуль відсотків цілодобово мікрокредит без відмови в Україні взяти дуже легко. Просто зайдіть на будь-який сайт МФО.

Моментальна позика без відсотків на карту онлайн. Максимальну суму і термін позики кожна компанія встановлює індивідуально. Рейтинг кредитів онлайн на банківську карту. Позика без відмови за 15 хвилин, кредит онлайн на карту в Україні через інтернет для всіх.
Боевая связь Печать E-mail
Рейтинг пользователей: / 0
ХудшийЛучший 
24.06.2012 09:47

Читать предыдущую часть

Б. В. Тагунов, бывший командир партизанского отряда Волоколамского района

Снег падал хлопьями, тяжелыми и крупными, как пятаки. В погребе было холодно, пахло плесенью. Начальник штаба отряда А. Д. Слепнев и партизан И. Г. Черноусов сидели в погребе на лесозаводе «Макариха», уже два часа дожидаясь прихода связного из деревни Кузьминское.

Он почему-то не пришел к назначенному сроку. Слепнев сидел и думал: что могло случиться? На лице у него отражалась напряженность ожидания.

Иван Григорьевич Черноусов - бывший директор этого завода, проработавший на нем свыше 10 лет. Вместо того чтобы ходить по территории завода, по-хозяйски заглядывая во все его цехи, он теперь сидел в собственном погребе и слушал писк мышей. В приоткрытую дверь он отчетливо видел застывшие постройки брошенного и вымершего завода. Высокая заводская труба, обледенелая с одной стороны, одиноко и тоскливо поднималась в серое зимнее небо. Здание конторы, еще недавно оживленное и деятельное, теперь обезлюдело; сиротливо и непонимающе смотрит оно провалами окон на опустевший заводской двор.

Напротив конторы была его квартира. Совсем недавно он, приходя с работы домой, садился на диван, а у стола хлопотала всегда приветливая, неторопливая и деятельная жена Екатерина Дмитриевна; в «доме раздавался звонкий голос дочки Любы... Да! Был плодотворный труд, была дружная, любимая семья. Теперь дом опустел, нет семьи... Только сквозь частую белую сеть падающего снега видны запорошенные им такие до боли знакомые ступени крыльца да входная дверь, криво повисшая на одной петле, как подбитое крыло птицы.

Недалеко от погреба сметан стог сена, которое было убрано без единого дождя. Сейчас стоит он, стог сена, забытый и ненужный, покрытый плотной пеленой снега. Представляя все это, размечтавшись, старый партизан забыл, где и зачем сидит. Из полудремотного состояния его вывел голос Слепнева:

- Люди, Иван Григорьевич...

Человек десять вооруженных людей подошли к стогу, стали брать сено; столько же появилось возле конторы.

Кто они? Свои? Не может быть, фронт еще далеко. Разведка? Часть из них пошла по домам, осматривает постройки. Дойдут и до погреба. Нужно быстро принять решение.

- Я пойду к ним, скажусь сторожем завода,- сказал Иван Григорьевич.

Он оставил наган и, не дожидаясь разрешения Слепнева, шагнул через порог. Тот снарядил гранаты, готовясь в нужный момент прийти ему на помощь.

Слепнев увидел, как Ивана Григорьевича плотным кольцом окружили люди, как он разговаривал с ними, а потом подал условный сигнал. Подошел Слепнев, и его тоже окружили. Теперь в группе оказалось человек сорок. Несколько минут шли взаимно изучающие переговоры, люди недоверчиво обменивались взглядами. А когда выяснилось, что те и другие - свои, зацвели улыбки, сразу все оживились, начались расспросы, совместные закурки.

Вооруженные, одетые в гражданское люди оказались бойцами группы полковника Чанчибадзе, громившей тылы немцев. Они сказали, что попутно с разведкой им поручено найти способ передать партизанам желание их командира увидеться с командиром отряда, установить с ними боевую связь. Договорились на другой день встретиться здесь же, на заводе. Точно, как и условились, в 14 часов пришли на завод комиссар В. П. Мыларщиков, начальник штаба отряда А. Д. Слепнев и я. Нас ожидали 20 автоматчиков. Они прибыли для сопровождения нас в штаб группы полковника Чанчибадзе. Пошли по направлению к деревне Кузьминское.

Километрах в трех от деревни в сосновом лесу нашли воинскую часть. Бойцы только что окончили обед и занимались кто чем - чистили оружие, чинили седла, согревались борьбой. Тут же стояли заиндевевшие кони. Подошли к шалашу. Он был сделан из сосновых жердей, обложен еловым лапником, с боков снегом. Откинули полу палатки, заменявшую дверь. В шалаше ярко горел костер. Около костра на охапке сена, поджав под себя ноги и грея над огнем руки, сидел человек лет сорока. У него было смуглое лицо, с легким румянцем, черные блестящие глаза, густые брови. Одет в желтый дубленый полушубок, туго перетянутый кавалерийским ремнем. Во всей его крепкой, статной фигуре чувствовались непреклонная воля, могучая энергия и суровое спокойствие. Это и был полковник Чанчибадзе.

Рядом с ним сидел командир дивизии полковник Горин, человек лет тридцати пяти, смуглый высокий красавец. Увидев партизан, Чанчибадзе поднялся, улыбнулся, и лицо его от улыбки стало простым и приветливым. Он усадил нас рядом с собой, на костер поставил разогревать замерзший в котелке суп, приказал адъютанту принести коньяку. Завязалась оживленная беседа. Чанчибадзе познакомился с районом действия отряда, расспросил о характере боевых действий, о силах отряда, рассказал о задачах своей группы.

Договорились действовать согласованно. Отряд будет охранять правый фланг группы, для чего решено выставить заставы на двух дорогах, ведущих из Высоковского района в Волоколамский. Кроме того, мы обещали выделить знающих местность проводников для движения группы дальше, в леса Лотошинского района.

После деловых вопросов, просто и задушевно беседовали о жизни до войны, о планах на будущее, о семьях. В шалаш то и дело заходили с докладом разведчики.

Вот вошел младший лейтенант. Полное, румяное лицо его дышало открытой смелостью и богатырским здоровьем. Он доложил:

- Товарищ полковник! В деревне Мащерово появились немцы в количестве тридцати человек.

- Ну и что ж? А сколько вас было?

- Трое, товарищ полковник...

- Что ж, три кубанских казака не могли разогнать тридцать паршивых фашистов? Стыдитесь... Как же это вы рискнули мне докладывать?.. Даю вам в помощь пять человек, и через час мне доложить, что гитлеровцев в Мащерове нет...

Лейтенант стоял, и лицо его горело, выражая растерянность и недоумение... Дескать, как это мы, действительно, прошляпили... Выслушав приказ и лихо повернувшись, он бодро сказал: «Есть, товарищ полковник!», вышел из шалаша, не касаясь стремени вскочил в седло; за ним поскакали еще семь человек. Через час младший лейтенант вернулся. Лицо его было бледно. На голове окрашенная кровью повязка. Весело доложил:

- Товарищ полковник! Ваше приказание выполнено: деревня Мащерово очищена от немцев!..

Тепло, как со старыми друзьями, простился с нами Чанчибадзе. На прощанье полковник подарил мам серого красавца коня. Его тут же запрягли. Танцуя и играя, он легко понес санки в лагерь, вздымая за собой на плохо наезженной дороге снежные вихри...

На другой день заставы на дорогах были выставлены, и таким образом правый фланг Чанчибадзе прикрыт. Через два дня, 17 декабря, бойцы Чанчибадзе с боем взяли селение Чащь, крупный населенный пункт Теряево и бывший Иосифов монастырь - детгородок. Уцелевшие немцы в панике бежали по шоссе к Волоколамску, к границе Лотошинского района.

Отныне северо-запад Волоколамского района был очищен от немцев. Шоссейная дорога Клин - Волоколамск оказалась перерезанной в месте скрещивания многочисленных грунтовых дорог, ведущих к Волоколамску из Высоковского и Лотошинского районов. Потеряв главную шоссейную магистраль, немцы стали отступать по проселочным дорогам - на Ильинское, Веригино, теряя десятки машин в непроходимых снегах веригинских оврагов. Сотни брошенных ими машин запрудили дорогу от Теряева к Калееву.

Группе Чанчибадзе предстояло двигаться дальше, но надо было держать до подхода главных сил отбитые у немцев деревни. Штаб отряда получил от полковника записку с просьбой выслать партизан для этой цели. Мы подобрали взвод бойцов, которых повел комиссар Мыларщиков. 18 декабря, в назначенный час, партизаны пришли в село Кузьминское.

На широкой улице уже выстроились грозные полки Чанчибадзе. Все население Кузьминского высыпало из домов. Людям верилось и не верилось, что вернулись свои, русские, что не слышно больше злой, лающей речи ненавистных фрицев, что теперь не надо мерзнуть в землянках, никто не придет грабить, оскорблять и убивать. Одна старушка в потертом полушубке, с лицом желтым и сморщенным, все трогала за рукав высокого богатыря-автоматчика.

- А что, родной, мой сынок Коля не служит с вами, не встречал ты его, живой ли он?

- Встречать не встречал, бабушка, а знаю: живой он, Николай-то твой. Доживай старайся, бабушка, придет скоро он.

- И то, милый, тянусь, дождаться хочу его, соколика. Один он у меня, вот такой же, как ты, мужественный да красивый... Вот возьми, сынок, спекла я на дорогу кому-нито из вас.

И старушка сунула автоматчику в руки два теплых колобка.

- Спасибо, бабуся, сгодится в походе.

К построившимся бойцам и партизанам подошел Чанчибадзе и, обращаясь к Мыларщикову, сказал:

- Ну вот, комиссар, восстанавливайте теперь тут Советскую власть, охраняйте захваченные трофеи, шоссейную дорогу держите до подхода главных сил.

- Дорогу удержим и трофеи сохраним, а Советскую власть восстанавливать уже начали, - сказал Мыларщиков.

Бойцам и собравшимся колхозникам Чанчибадзе сказал речь. Говорил он немногословно, но слова его были крепки, полновесны и остры, как казацкая сабля. Вслед за Чанчибадзе выступил комиссар партизанского отряда. На прощанье они крепко, по-братски обнялись. И лицо каждого бойца, глядевшего на них в этот момент, засветилось улыбкой ласкового привета и теплой дружбы. Но вот раздалась команда, и полки, вытягиваясь в колонну, пошли на запад мимо застывших по команде «Смирно!» партизан. Опять в тыл врага пошли они спокойно и весело, с непоколебимой верой в себя, в своего полковника, в свою победу. Мужчины-колхозники сняли шапки, женщины плакали радостными и немного грустными слезами.

К 12 часам дня партизаны пришли в Теряево. Трудно было узнать полусожженное, разрушенное и ограбленное селение. Быстро появились жители. После первой радостной встречи, объятий, взволнованных расспросов приступили к делу. Поручив партизану М. В. Комарову, бывшему председателю Теряевского сельсовета, организовать дружину общественного порядка и заняться сбором трофеев, Мыларщиков с группой партизан прошел в детгородок, выставил сторожевое охранение на опушке рощи, возле восточной окраины Большого Стромилова, поставил наблюдателя на соборную крышу.

В деятельной суете незаметно промелькнул день, кругом было тихо и спокойно. Вдруг из Малого Стромилова прибежала группа колхозников.

Напуганные и запыхавшиеся, они рассказали, что Харланиха вновь занята немцами и что оттуда они направляются в Стеблево, Высоково и Родионово.

Быстро оценив обстановку, Мыларщиков расположил часть бойцов на монастырской стене, против бойниц, направленных в сторону Стеблево

- Высоково, а сам с остальными двинулся на линию охранения.

Окопались в снегу.

Сквозь туманную мглу ранних зимних сумерек из Высокова по дороге к Теряеву выступила большая группа немцев. Они шли смело: видимо, им передали, что выбившая их два дня назад воинская русская часть ушла куда-то. Гитлеровцы выдвинулись уже на середину поля между Высоковом и Теряевом, когда по ним ударил с монастырской стены партизанский пулемет, раздались автоматные очереди, захлопали винтовочные выстрелы. Несколько вражеских солдат сразу повалилось. Немцы заметались, побежали к речке, оставив на снегу более десятка убитых. Рассыпавшись по берегу реки Сестры и наскоро окопавшись, они открыли стрельбу по бойницам монастырской стены.

Теперь немцы оказались своим правым флангом под сильным огнем группы Мыларщикова.

- А ну, всыплем им горячего, - сказал комиссар и первый выстрелил.

Попав неожиданно под огонь с фланга, немцы, бросив в снегу убитых и раненых, поспешили обратно к Стеблеву и Стромилову. Они открыли сильную минометную стрельбу по детгородку, пытаясь обойти партизан со стороны примыкающей к нему монастырской рощи. Отдельные группы их стали передвигаться в сторону леса за Большим Стромиловом. «Если они займут Большое Стромилово и выйдут к роще, то все погибло, - думал комиссар. - Что же предпринять? Послать часть людей в Большое Стромилово? Бесполезно, мало нас, не удержать.

Отступать?.. Ну, нет! Слово дали выстоять до прихода наших...»

- Кузин! Останешься здесь за меня,- крикнул он. - Назад ни шагу! Я иду на западную окраину Большого Стромилова...

Подбежал запыхавшийся боец и сообщил, что детгородок загорелся от обстрела. - Что там горит?

- Контора музея...

- Со стены бойцов снять, - приказал Мыларщиков, - оставить двоих, организовать всех жителей гасить пожар... Остальным выдвинуться на аллею, организовать там засаду. В колонну, по одному, за мной, бегом, марш!..

Отбежав метров пятьдесят, Мыларщиков остановился. Навстречу ему бежал незнакомый боец, а по дороге от детгородка к Стромилову он увидел взвод бегущих красноармейцев.

Остановившись, связной поправил каску, четко козырнул Мыларщикову:

- Товарищ начальник, я - связной от командира батальона. Он приказал передать вам, что в деревню Большое Стромилово послана рота и в те деревни, что за рекой, - он показал в сторону Родионова, - тоже пошли наши части. Он просит вас срочно связаться с ним...

Чувство огромного облегчения заполнило сразу все сознание. Вот оно... свершилось! Нет больше немецкого тыла. Докатился могучий вал, смахивая в исполинском размахе все на своем пути. Он грозно двигается на запад, на Берлин, в это логово фашистского зверя.

Продолжение читать здесь

За Москву, за Родину!

Trackback(0)
Comments (0)Add Comment

Write comment

security code
Write the displayed characters


busy
 

При использовании материалов - активная ссылка на сайт https://go-way.ru/ обязательна
All Rights Reserved 2008 - 2024 https://go-way.ru/

������.�������
Designed by Light Knowledge