Главная Дневник критика

Наши партнеры

Полярный институт повышения квалификации

График отключения горячей воды и опрессовок в Мурманске летом 2023 года

Охрана труда - в 2023 году обучаем по новым правилам

Оформити без відмови та тривалих перевірок позику 24/7. Короткострокові кредити всім повнолітнім громадянам України. Оформлення онлайн. Все, що потрібно для подачі заявки - зайти на сайт, мікропозика онлайн, треба вибрати суму і термін на спеціальному калькуляторі. Під нуль відсотків цілодобово мікрокредит без відмови в Україні взяти дуже легко. Просто зайдіть на будь-який сайт МФО.

Моментальна позика без відсотків на карту онлайн. Максимальну суму і термін позики кожна компанія встановлює індивідуально. Рейтинг кредитів онлайн на банківську карту. Позика без відмови за 15 хвилин, кредит онлайн на карту в Україні через інтернет для всіх.
Дневник критика Печать E-mail
Рейтинг пользователей: / 0
ХудшийЛучший 
14.12.2011 13:39

Константин Щербаков

Непосторонние люди

«Человек на работе», «Каким быть директору», «Грани деловитости» - заголовки, подобные этим, не сходят сегодня с газетных и журнальных страниц. В своем интересе к проблемам, такими заголовками обозначаемым, публицисты отнюдь не чувствуют себя одинокими. Люди зачитываются книгами, спешат на спектакли, фильмы, которые еще недавно с оттенком пренебрежения именовались «производственными», а таких книг, спектаклей, фильмов становится все больше.

Мы уже с тревогой заговорили о «косяке», о том, что, уловив настоятельную зрительскую, читательскую потребность, ремесленники стали ловко использовать ее, предлагая второй, третий, пятый, слегка переиначенный и предельно облегченный вариант «Марии» или «Человека со стороны». Тревога, безусловно, имеет под собой почву, но одновременно становится еще одним доказательством того, как остро, и лично волнует многих и многих тема работы, тема дела. Ведь мода может возникнуть только вокруг явлений общественно и художественно значительных. Никто не станет усиленно копировать блеклый, маловыразительный, не имеющий почвы оригинал.

Бывали, конечно, и в немалом количестве, производственные спектакли, книги, в которых безраздельно господствовала схема, которые с нашей реальной жизнью почти не имели точек соприкосновения,- бывали, ставя под сомнение самую возможность глубокого и всестороннего показа человека в процессе его ежедневной деятельности. Тогда-то и начинало казаться: нельзя просто «про завод» или «про колхоз», надо, чтоб непременно были он и она, любовь, томление, ревность... Это становилось как бы довеском к деловым разговорам.

Считалось, что так они лучше воспримутся, легче усвоятся. Но отношения двоих - это слишком важно, чтобы быть довеском. А тема «человек на работе» способна стать предметом высокого искусства сама по себе, без всяких довесков. Только бы в беседах персонажей из произведения искусства мы услышали то, о чем говорим, чем живем сами. Только бы художник пошел навстречу нашим собственным мыслям, помог, в чем-то утвердив, в чем-то оспорив, додумать их до конца, в конечном итоге - помог осознать себя, свое место в сегодняшнем движении времени.

Посмотрите: в том же «Человеке со стороны», в романе Виля Липатова «И это все о нем» страницы, где дается социально-нравственный анализ человеческих отношений на современном производстве, - страницы эти и значительнее и увлекательней тех, где ведется рассказ о личной жизни героев. Уберите любовную линию из фильма «День приема по личным вопросам» - фильм от этого не пострадает.

Авторы думали о другом, писали о другом, им было что сказать - и все-таки они не до конца доверились тому, в чем были наиболее сильны и значительны. Приметным явлением искусства последнего времени стали сценарий и пьеса А. Гельмана, легшие в основу фильма «Премия», спектаклей, которые выпускаются сейчас в разных театрах страны. Автор решился без добавок и «утеплений» показать па сцене, на экране одно заседание парткома - во всех подробностях, от начала до завершения.

Ряды стульев, стол президиума на возвышении; плакат - из тех, что принято называть наглядной агитацией; строительные конструкции в глубине - так, подчеркнуто пренебрегая какими бы то ни было сценическими эффектами, оформил художник И. Попов спектакль Московского Художественного театра, который называется «Заседание парткома». Герои  ходят по залу заседаний, поднимаются к столу президиума, выступают или произносят реплики с места - вот, собственно, и все, что происходит, но как много вместило в себя происходящее!

Самое интересное в этом спектакле - бригадир Василий Трифонович Потапов, сыгранный постановщиком Олегом Ефремовым. Открытая, не стесняющаяся себя социальность, умение безошибочно закрепить характер во времени - свойство дарования Ефремова. За его героями - будь то прямодушный, несгибаемый доктор Бороздин из «Вечно живых» Розова или бедолага Себейкин из «Старого Нового года» Рощина, посреди лезущего в глаза достатка вдруг задумавшийся, туда ли уходит жизнь,- за его наиболее удавшимися героями угадывается не только их собственная биография, но и биография, особенности социальной среды, к которой они принадлежат.

Роль бригадира Потапова дает для актера такого склада материал благодарный, причем не предполагающий единообразия трактовок.

В фильме «Премия» Евгений Леонов играет Потапова человеком добродушным, в чем-то даже наивным, и здесь есть своя логика: мы задумываемся о том, что честность и правота не обязаны громко о себе заявлять, чтобы быть замеченными и понятыми. Ефремовский герой резок, порой недобр и ехиден,- безобразия, которые происходят на стройке и рядятся в одежды объективных сложностей, повлияли на его характер отнюдь не благотворно. Он, кажется, наперед знает все, что ему скажут, пытаясь успокоить, утихомирить. И с веселой злостью убеждаясь, что сказано ожидаемое, тут же выдвигает убийственный контраргумент. У него обостренное чутье на любую, самую изощренную демагогию, в его присутствии, под обстрелом его коротких и точных реплик, она обнаруживает себя, становится очевидной и явной. А за всем этим - органическая гражданская активность и такое человеческое достоинство, которое устоит под любым напором.

Именно это чувство достоинства было, на мой взгляд, первотолчком, заставившим Потапова и его бригаду задуматься о социальной природе тех премий, которые начисляются рабочим руководством треста, о том, что премии эти слишком похожи на подачки. Именно нравственное неприятие такой формы поощрения, такой системы взаимоотношений, при которой премия становится актом благотворительности и маленькой компенсацией за длительные простои, заставило людей взяться за экономические расчеты и потом, утвердившись в своей правоте, отказаться от премии и потребовать создания таких условий, при которых рабочий мог бы нормально работать и нормально получать за сделанное. Причем не для себя потребность: Потапов понимает, что при желании поставить одну бригаду в особое, привилегированное положение не так уж сложно. Потапов хочет - ни много ни мало,- чтобы весь трест от простоев, авралов и штурмовщины перешел к работе ритмичной и экономически грамотной.

И еще: он не хочет быть благодарен руководству за то, на что имеет законное право. Если бетон подвезут вовремя, Потапов воспримет это как должное и никому не станет говорить спасибо, а вот если не подвезут - скажет все, что по этому поводу думает, со всей присущей ему прямотой. А в самом деле потаповская бригада - она что, дачи для себя строит? Способность быть благодарным может возвышать, но она может и унизить тогда, когда человека приучают быть благодарным за то, что благодарности отнюдь не стоит.

Социалистическое сознание - вот что присуще колючему и неудобному бригадиру Потапову. Как же получается, что не может он найти общего языка с некоторыми членами парткома, а признание потаповской правоты оборачивается серьезнейшей драмой для управляющего трестом?

Здесь я хочу вновь обратиться к широко известной пьесе Игнатия Дворецкого «Человек со стороны». Молодой инженер Чешков приходит начальником литейного цеха на крупнейший, богатый традициями завод. Цех лихорадит, он не выполняет плана, и Чешков быстро понимает, что главная причина тут в самоуспокоенности, упоении славным прошлым завода, когда естественная гордость им стала постепенно перерождаться в чванство, когда это прошлое, заняв слишком большое место в сознании людей, стало мешать будущему. Чешков требует профессионализма, четкости, честности, правдивых рапортов, дисциплины и добросовестности в работе. В требованиях этих производственную сторону практически невозможно отделить от моральной, и вот она приходит в резкое столкновение с моральной атмосферой, сложившейся в коллективе. Атмосферой, когда личные давние дружеские отношения ставятся выше интересов дела. И когда то, что дело от этого страдает, перестали считать поводом для острого беспокойства и неудовлетворенности.

Возникает конфликт личности и коллектива, особенность которого в том, что личность выражает интересы социалистического общества, социалистической морали, а коллектив - моральные интересы сравнительно небольшой группы людей, явно отставшие от коллективных в подлинном и широком смысле этого слова. Здесь не только особенность, но и сложность конфликта, ибо очень легко представить дело так, что личность противопоставила себя  рабочему коллективу, который, взятый как единое целое, заблуждаться не может, что «вся рота шагает не в ногу, один поручик в ногу» и т. д.- и для этого будут внешние основания.

Собственно, и драматург относится к конфликту неоднозначно. Он не закрывает глаза на ошибки Чешкова. И видит свою правоту в позиции конфликтующих с Чешковым людей, понимает, что их дружеская спайка, возникшая на основе славного боевого и трудового прошлого, имеет свою отнюдь не иллюзорную ценность. Но когда Дворецкому нужно определить свое отношение по главному счету, он на стороне Чешкова.

Конечно, «Заседание парткома» и «Человек, со стороны» - вещи разные, но они соприкасаются постольку, поскольку соприкасаются жизненные явления, исследуемые авторами. И Батарцев, начальник планового отдела Шатунов, бригадир Кочнов, каждый по-своему опровергающие Потапова, объективно оказываются защитниками этих самых якобы общих интересов, «трестовского патриотизма», к исследованию корней которого не случайно, видимо, обращаются литераторы, чувствующие реальность, думающие о ее противоречиях.

«Мы члены Коммунистической партии Советского Союза, а не члены партии треста номер сто один. Такой партии нет!» - говорит на заседании парткома его секретарь Лев Алексеевич Соломахин, и артист Евгений: Евстигнеев вкладывает в эти слова столько убежденности, что зрительный зал взрывается аплодисментами. Драма Батарцева, крупно, сильно сыгранная артистом Михаилом Зиминым,- в осознании того, что он, опытный строитель, заслуженный человек, постепенно, сам того не чувствуя, становился «членом партии треста номер сто: один». На наших глазах, сам для себя мучительно ищет Батарцев объяснений того, что с ним произошло. Вспоминает, как начал строить комбинат, когда трест еще не был готов к этому,- значит, нынешние перебои, штурмовщина были запрограммированы уже тогда.

Молодой инженер Черников упрекает Батарцева в том, что не проявил Павел Емельянович должной последовательности, стойкости, когда пытался доказывать, что начинать строительство, пока оно не подготовлено, нельзя. «Вы лично, Павел Емельянович виноваты в том, что мы тогда так начали стройку. И в том, что мы ее сейчас так заканчиваем!»- говорит Черников, и, конечно, говорит справедливо. Но ведь и Шатунова стоит послушать, когда он  спрашивает, почему Батарцев должен был героически бороться за нормальное начало стройки, за то, что всем было более или менее очевидно. Сейчас Потапов нашел в себе мужество поставить, как он выражается, вопрос ребром, Батарцев же тогда не нашел, и это, конечно, говорит не в пользу Батарцева. Но в самом деле - почему человек вынужден тратить нервы и силы на «постановку вопроса ребром», тогда как эти нервы и силы очень пригодились бы ему для реальной, конструктивной работы на пользу общества? Почему люди оказываются перед необходимостью проявлять бойцовские качества там, где должно быть достаточно добросовестного выполнения своих обязанностей?

Борис Дмитриевич Иванов, управляющий трестом «Энергомонтаж», герой фильма «День приема по личным вопросам» (автор сценария П. Попогребский, режиссер С. Шустер), внутренне, конечно, прочнее Батарцева, хотя во внешних проявлениях у них достаточно много общего. Размашистые жесты, шумный демократизм с легким оттенком барственности - стиль поведения достаточно распространенный, знакомый. Но если Батарцев Зимина начал становиться частицей этого стиля, то для Иванова, каким сыграл его Анатолий Папанов,- это наружность, форма существования, не более.

Что же касается сути - папановский Иванов за тактикой не забудет стратегию и никогда мелкую сиюминутную выгоду не предпочтет основным и конечным интересам дела. Артист убедительно показывает, каким душевным напряжением дается его герою такая последовательность. И как, казнясь, мучаясь, пытаясь найти оптимальные варианты, все же порой отступает Иванов от себя - обижает людей, ущемляет их достоинство, нарушает экономические и нравственные нормы работы (экономика и нравственность в таких случаях, как мы могли заметить, переплетаются неразрывно).

Авторы фильма ставят проблему и предлагают нам думать о том, что существует, очевидно, целый ряд устаревших установлений и правил, влияющих на работу треста и не соответствующих уже подлинно государственному мышлению таких людей, как управляющий Иванов. И срывы его, обижающие, оскорбляющие людей,- это побочный продукт того,  что ему приходится порой затрачивать усилия не на дело, как таковое, а на преодоление этих самых установлений и правил, в свое время для наилучшего исполнения дела придуманных.

Нелепо сетовать на трудность борьбы нового со старым - так всегда было и всегда будет. Новое и старое нередко в одном человеке сплавлено, перемешано. Замечу: «Человек со стороны» не получался у актеров и режиссеров, наделявших героя чертами супермена, которому вынужденные обстановкой категоричность и жесткость давались без особых душевных затрат. Чешков, Потапов, Иванов обретают способность к государственному мышлению через ошибки, минуты сомнения и отчаяния. Батарцеву и Шатунову при всех их несомненных отрицательных свойствах знакомы и нравственные прозрения и напряженный душевный поиск. Они - из реальности, оттуда же, откуда мы с вами, и потому с ними так интересно. В пьесе, в фильме «Человек на своем месте» есть близкие персонажи и даже сюжетные ходы, многое похоже - и все решительно не так. Происходит странная вещь: авторы берут реальную проблему и рассматривают ее в очищенном от реальности виде. Герой добивается желаемых результатов так скоро и просто, что невольно напрашивается мысль: почему прежде-то в таком случае ничего не было сделано, недоумки при деле состояли, так надо полагать?

Старое мыслится как нечто замшелое или нематериально-абстрактное - и именно в силу этого сокрушаемое безболезненно. Он уже проглядывает со сцены, с экрана, с книжных страниц, этот легкий на подъем носитель нового. Хорошо, когда он молодецки проходится по видимостям. А если в очищенную от реальности среду вновь просочится реальность и наш веселый ниспровергатель наткнется на нечто живое, способное страдать и болеть?

Возможно, Геннадий Бокарев думал об этом, когда писал своих «Сталеваров», а может быть, и нет - не случилось с ним об этом беседовать.

Во всяком случае, к проблеме «Человека со стороны» он подошел несколько иначе, чем Игнатий Дворецкий. И когда Лагутин, герой «Сталеваров», выступает против коллектива рабочих, в котором, что говорить, хватает и предрассудков и несовершенств, автор не спешит с выводами, ибо знает, что и в справедливой борьбе можно ненароком, сгоряча сломать нечто такое, без чего жизнь, работа станут беднее и что трудно потом будет восстановить.

Что же, пьеса Бокарева находится во внутреннем конфликте с «Человеком со стороны» и в какой-то мере с «Заседанием парткома», а главный режиссер Московского Художественного театра спорит с самим собой, ставя после «Сталеваров» пьесу А. Гельмана? Нет, конечно. Попытки дать универсально-единое раз и навсегда решение типичной, движущейся во времени жизненной ситуации, отсутствие желания исследовать ее в разных аспектах, ничего не забыв и не упустив, могут привести только к предвзятости и все к той же схеме, которой произведения Дворецкого, Бокарева, Гельмана, авторов фильма «День приема по личным вопросам» решительно чужды.

А новые спектакли, фильмы, книги на подходе.

Исследование продолжается.

Журнал «Юность» № 2 февраль 1976 г.

Оптимизация статьи - промышленный портал Мурманской области 

Trackback(0)
Comments (0)Add Comment

Write comment

security code
Write the displayed characters


busy
 

При использовании материалов - активная ссылка на сайт https://go-way.ru/ обязательна
All Rights Reserved 2008 - 2024 https://go-way.ru/

������.�������
Designed by Light Knowledge