|
Читать предыдущую часть
- Что? - удивленно приподняла Натка брови.
- Честное слово, - зашептал над ухом Мишка-цыганенок. - Ну, ты же знаешь, что я никогда не вру.
- Уж и никогда, - усмехнулась Натка, поправляя маскарадный костюм.
- Вот ведь какая ты вредная, Натка. Знаю я, когда врать, а когда нет. Сейчас, честное слово, не до вранья. Я сам, видишь, какой удивленный.
У Миши действительно было такое лицо, как будто ему только что научно доказали, что он не Мишка-цыганенок, а марсианин. Натка расхохоталась, но тут же сдвинула брови:
- Нет, правда?
- Да правда же! - нетерпеливо протянул Мишка, схватил ее за руку и потащил к двери.
Мишка не врал. То, о чем он сказал Натке, подтвердила и Валя. Она своими глазами видела, как Леня сдавал пальто на вешалку. Вместе с Валей Натка пошла разыскивать Кротова.
Леня стоял у входа в зал.
Без маски, в черном костюме, которого Натка ни разу не видела, он смущался среди переодетых в маскарадные костюмы школьников. Защищенные масками, они близко придвигались к Лене, тоненько пищали: «Угадай» и со смехом убегали по коридору.
Он бы совсем растерялся, если бы не дядя. Тот стоял несколько поодаль, спокойно поглядывая сверху на русые, черные, белые головы, изредка бросая на Леню ободряющий взгляд. В правой руке держал дядя Ленину скрипку.
Две девочки остановились перед Леней. Одна в белом, с большими крыльями бабочки за плечами, другая в черном длинном платье, по которому красиво разместились звезды из золотой бумажки из-под шоколада. Девочки засмеялись и придвинулись к Лене. У белой бабочки блеснули из прорези маски синие глаза. Леня узнал Нату.
К ним подошла классный руководитель. Леня, краснея, попросил:
- Разрешите, Ирина Григорьевна, познакомить вас с моим дядей.
- С дядей? С удовольствием. Где же он?
Но она не успела повернуть голову. Рядом вырос удивительно тонкий в талии человек, проговорил сочным баритоном:
- Я очень, очень рад. - Легонько пожимая протянутую Ириной Григорьевной руку, добавил: - Сергей Павлович.
- Какой красивый, - прошептала на ушко Натке Валя.
- Угу, - кивнула Натка. - Очень.
- Ты будешь играть, Леня? - спросила Ирина Григорьевна, увидев скрипку.
- Если позволите. Он неплохо играет, - сказал за племянника дядя.
- Конечно, - согласилась та. - Это внесет в наш концерт разнообразие. Тебе не нужно прорепетировать? - снова обратилась она к Лене.
- Нет, не нужно. Спасибо, Ирина Григорьевна.
- Ну что ж, - улыбнулась учительница. - Тогда идите, дети, играйте. А вас я могу тоже занять до концерта, - повернулась она к Сергею Павловичу. - Если интересуетесь, расскажу о вашем племяннике.
- Непременно, - с готовностью поддержал предложение Ирины Григорьевны дядя.
Они направились к учительской. А Натка, Валя и Леня вошли в зал, где вовсю гремела музыка.
- Тебе понравился мой дядя? - спросил Леня, когда они с Наткой танцевали польку. Натка, увлеченная танцем, ответила не сразу. Леня, оказывается, здорово танцует.
- Еще не знаю, - чистосердечно призналась она. - Он у тебя очень красивый. А где он был раньше? - спросила Натка.
- Даже трудно сказать где, - улыбнулся Леня. - Он был и в Москве, и в Ленинграде, и во Владивостоке, и даже там, где холодней всего, в Верхоянске. А теперь к нам приехал. Я думал, навсегда. Но он на несколько дней.
- Он у тебя начальник? - опять спросила Натка.
- Нет. Просто у него такая работа, в командировках.
- Ага, - догадалась Натка. - Как у мамы.
- А знаешь, Ната, он ведь нас терял.
- Как терял?
- Да так. В революцию, пока воевал, мама с папой уехали оттуда, где жили. А родни у нас больше никакой, только дядя Серж, и у него кроме нас никого. Случайно в Москве узнал, где мы. Обрадовался. Я тоже очень рад. Он хороший.
- Это он сделал, что тебя на вечер пустили? - посмотрела Натка на Леню.
- Да, он.
- Правда, хороший, - задумчиво проговорила она. Ей не нравились у Лениного дяди зеленые глаза. Они напоминали Натке Варвару Павловну, которая, несмотря на дружбу с Леней, оставалась для Натки вредной и чужой женщиной.
Музыка еще не умолкла, а уже на всю школу отчаянно зазвенел звонок. Это был сигнал к началу концерта.
«Звезды», «бабочки», «принцы» и «принцессы» кинулись ставить на место придвинутые к стене стулья. Кто-то пребольно дернул Натку за косу. Она обернулась, собираясь дать оплеуху, и обомлела.
Мишка-цыганенок в одних трусиках, разрисованный красными и фиолетовыми чернильными полосами стоял перед нею. В черных курчавых волосах торчало во все стороны с десяток радужных перьев из петушиного хвоста.
- Во! - сказал он гордо. - Что там ваши костюмы, да маски, я без них вам сто очков вперед дам. Хорош? - повернулся он на пятке.
Натка, вытаращив глаза, смотрела на него и вдруг разразилась таким безудержным хохотом, что все обернулись. Стали подходить ближе.
Взглянув на Мишку, начинали хохотать. Услышав общий ни на что не похожий смех, торопливо вышла из учительской Ирина Григорьевна.
Ребята, расступаясь, давали ей дорогу. Она подошла, взглянула на Мишку, и не удержалась, села на стул, затряслась от смеха. Вокруг засмеялись еще звонче.
- Чем же это ты? Неужели чернилами? - спросила Ирина Григорьевна, несколько овладев собой.
- Чернилами.
- Что же думала твоя голова? Ведь ты теперь недели две не отмоешься.
- Ну-у, - протянул Мишка. - Я в две минуты отмою.
- Чем это? - поинтересовалась учительница.
- Хлоркой. Очень простое дело. Любую краску отъедает.
- Ну, Миша, - сказала Ирина Григорьевна, - сотворишь ты когда-нибудь с собой беду. Быть тебе без носа или без глаза. - Она помолчала. - Это в будущем, если посерьезнее не станешь, а завтра попадет тебе от мамы.
- За что?- обиделся Мишка. - Я ведь не кого-нибудь, а себя...
- Да вот за это самое, - Ирина Григорьевна потрогала перья на Мишкиной голове. - Наверно, петуха совсем без хвоста оставил. Задаст тебе мать...
- Не задаст, - уверенно сказал Мишка. - У нас петухов нет. Это я у соседского.
Ирина Григорьевна только руками всплеснула.
Медленно раздвинулся занавес, продырявленный в нескольких местах неспокойными артистами. И концерт начался.
Каждого выступающего ребята встречали и провожали дружными аплодисментами. Певцы сменяли танцоров, танцоры чтецов. И вот конферансье объявил, что сейчас сыграет на скрипке ученик 6 «Б» Леня Кротов. Гена кашлянул.
- Пусть попробует только завалить, - шутливо пригрозил Мишка. - Разукрашу, как папуаса, и хлорки не дам.
Натка фыркнула.
На сцену вышел Леня и, к удивлению друзей, Ленин дядя. Леня подождал, пока дядя сел за пианино, и тихо сказал:
- Я исполню вам «Цыганские напевы» композитора Сарасате. - Привычным движением приложил скрипку к плечу. Раздались первые аккорды пианино. Леня поднял смычок, и целая гамма непередаваемо чудесных звуков наполнила зал.
Очарованные слушатели долго не отпускали Леню со сцены. Он сыграл еще «Деревенские картинки», и свою любимую «Песню без слов» Мендельсона. Лицо у него разрумянилось. Обычно гладко причесанные волосы упали на лоб. И Натка увидела, что они густые и пышные.
Замерла у дверей Ирина Григорьевна. А Леня играл и играл. Тонкие пальцы свободно бегали по грифу. Он полузакрыл глаза, то откидывался, то чуть наклонялся к залу. Скрипка в точности повторяла его движения.
После вечера Леня в школу не пришел. Натка разлетелась к нему домой узнать, что с ним, но Варвара Павловна, ничего не ответив, захлопнула дверь с таким бешенством, что Натка только покрутила головой.
- Ну и ну...
Встретилась она с Леней случайно через несколько дней, когда возвращалась из школы.
- Ой, какой ты худой! Ты болел, да? - участливо спросила она.
- Я не болел. Меня мама не пускала в школу.
- Почему? - удивилась Натка.
- Не знаю. Не пускала и все. Наверно, она сама болела. Она все плакала, плакала. Мне и самому никуда не хотелось уходить от нее: я боялся, что она с собой что-нибудь сделает.
Натка в недоумении смотрела на товарища. Он не был похож ни на того мальчика в розовых подтяжках, каким она его увидела впервые, ни на того, кто играл на скрипке на вечере. Леня вздохнул. Он глядел напряженно, мимо Натки, словно рассматривал что-то в конце улицы.
Между бровями опять вспух маленький бугорок.
- Я нечаянно услышал, как мама сказала дяде, что пустит себе пулю в лоб.
Натка испуганно вскинула ресницы.
- А дядя ответил: если не поняла, то это единственное и остается сделать. Другого выхода у тебя скоро не будет.
- Из чего выхода не будет? - спросила, не понимая, Натка.
- Не знаю, Ната, - устало ответил Леня. - Мама очень изменилась, как приехал дядя. Она все плакала. А мне с ним было хорошо. Он добрый и веселый. Ему понравились все вы, и он защищал меня перед мамой.
- Он уехал?
- Уехал.
- Совсем?
- Не знаю, Ната. Мама сначала» еще грустная ходила, а потом повеселела. А мне стало хуже. Мама мне категорически запретила дружить с вами. Она сказала, что дядюшкины фокусы для нее не резон.
«Категорически», «резон»... Какие непонятные колючие слова, как сама Варвара Павловна. «Медуза», - вспомнила Натка одно из ее многочисленных прозвищ. Она не будет пускать Леню во двор, не разрешает ему играть с ними. «Противная, противная жаба!»
- И ты не будешь играть с нами? - печально проговорила Натка.
- Я знаю, что это нехорошо - не слушаться, но я буду играть с вами. Мама поймет, что вы - мои друзья. - Леня посмотрел на Натку и добавил:
- Она еще просто не знает, какие вы.
Натка нахмурила брови.
- И пусть не знает. Она сама плохая, Леня вспыхнул.
- Это не так, Ната. Мне обидно, что вы не любите мою маму, а она не хочет слышать о вас. Мне без вас очень скучно. Но я не дам обижать ее.
Он поднял голову. Сейчас он был таким, когда играл в школе на скрипке.
Натка хотела ответить, но не успела. К ним через дорогу шел со своим закадычным приятелем Яшка-задира. Леня тоже увидел Яшку, лицо его потемнело, словно огонек самолюбивой гордости, что минуту назад вспыхнул в нем и, осветив лицо, так хорошо изменил его, вдруг погас. Оно снова стало обычным, немного грустным, немного печальным, с тем уже привычным, но не успокаивающим Натку выражением оскорбительной покорности.
- Побежали, Леня, - торопливо предложила Натка, внезапно испугавшись за этого своего слабого и беспомощного друга, у которого почему-то все получается не так, как у других. - Побежали...
Леня вздохнул и отрицательно покачал головой. Яшка подходил, сминая зубами папиросу. Не дойдя, выплюнул окурок на землю.
- Ну-ка, ты, - сказал он, приблизившись, и взял Натку за плечо.- Отойди-ка чуток.
Натка с силой выдернула плечо.
- Не отойду, - решительно посмотрела она Яшке в лицо, желая сейчас только одного: во что бы то ни стало защитить Леню.
Яшка помолчал, жуя губами. Натка каждую минуту ждала удара, но, к ее удивлению, Яшка не дрался. Он тоже смотрел на Натку и очень внимательно.
- Ты не чуди, а отойди, - проговорил он, наконец. - Я не драться. Мне будет нужно, я в любой час его набью. Поняла?
- Нет, - искренне ответила Натка.
- Видал? - повернул Яшка голову к своему приятелю. - Ей говоришь «а», она «бе». И еще, наверно, думает, что умная.
- Не глупей тебя! - вспыхнула Натка, воинственно придвигаясь к Яшке. Но на ее вызывающий тон Яшка только досадливо поморщился.
- Ну, вот что... можешь стоять возле своего этого, хахаля, что ли. А ты... - Яшка повернул голову к Лене, и Натка увидела, с каким упорством взглянули Яшкины глаза в растерянные глаза Лени. - Ты со своим отцом поменьше говори. Ясно? Не то - вот, - Яшка провел по горлу большим пальнем и, круто повернувшись, зашагал от них прочь.
Леня молчал. Молчала и Натка. Когда Яшка скрылся за углом, спросила:
- Это он о чем, а?
Тот ответил не сразу, мучительно вдумываясь в смысл Яшкиных слов.
- Не знаю, Ната, - и сразу почувствовал, как обмякли колени. Он вспомнил!
Однажды он увидел в своем доме Яшку. Но удивило его не это. Яшка, правда, очень редко приносил отцу какие-то записочки, и Варвара Павловна брала их, не снимая с дверей цепочки. Удивило Леню то, что Варвара Павловна, не любившая в своем доме посторонних людей, пригласила Яшку в кухню, и там с ним о чем-то разговаривал папа. Сначала Леня подумал: о злосчастном Федоте, которого, как говорили, увезли в сильнейшей белой горячке в больницу. Но Леня услышал, как на какую-то Яшкину фразу папа, хохотнув, ответил:
- Ишь ты! Молодой да ранний. Хватит с тебя и этого.
Фраза больно кольнула. Вспомнился дядя Федот, худая Яншина мать и ее слова, что уж и Яшка туда же пошел. Значит, и Яшке папа дает деньги? Для чего?
Он спросил папу об этом. Приподняв подбородок, неприязненно сощурив глаза, папа резко остановил Ленины расспросы.
- Кажется, однажды любопытство твое было удовлетворено, мой милый. Но уроки не идут тебе впрок... Что ж... - И позвал: - Варвара Павловна!
От крика, что подняла мама, Леня немедленно убрался в свою комнату, зажав уши, сидел, покачиваясь, на кровати и с безнадежностью думал:
«Мне все равно, все равно. Только не кричите... Я устал. Я очень устал...» - и как никогда чувствовал себя совсем беззащитным и никому не нужным.
Продолжение читать здесь
Взволнованный мир
Trackback(0)
 |
Чем кончился веселый вечер
TrackBack URI for this entry
Subscribe to this comment's feed